Епископ ГЕННАДИЙ Каскеленский (Гоголев Михаил Борисович) род. 10 марта 1967 г. в Ленинграде. В 1984 г. окончил среднюю школу № 139 с углубленным изучением математики и поступил на первый курс Московского Института криптографии связи и информатики. Через два года оставил учебу и служил в рядах Советской Армии.
В 1987 г. поступил в Ленинградскую духовную семинарию, которую окончил в 1990 г., продолжив свое обучение в Ленинградской духовной академии. 21 сентября 1990 г. рукоположен в сан диакона митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Иоанном (Снычевым).
18 ноября 1990 г. – в сан пресвитера архиепископом Смоленским и Калининградским Кириллом (Гундяевым). Проходил священническое служение в Спасо-Преображенском соборе Санкт-Петербурга и Михайловском соборе г. Ломоносова.
По окончании духовной академии, в 1994 г., переехал в Кострому. 1 января 1995 г. архиепископом Костромским и Галичским Александром (Могилевым) пострижен в монашество с именем Геннадий в честь преподобного Геннадия Костромского.
В июле 1995 г. назначен ректором Костромского духовного училища. 17июля 1996 г. утвержден ректором возрожденной Костромской духовной семинарии. 1 сентября 1998 г. возведен в сан архимандрита. В 2000 году назначен заместителем председателя Синодального отдела по делам молодежи Русской Православной Церкви.
Кандидат богословия. Автор монографии «Великан учености. Жизнь и труды протоиерея А.В. Горского», многочисленных статей и интервью по истории Русской Православной Церкви, православной педагогике, литературоведению, на общественно-политические темы.
Епископ Геннадий (Гоголев) | 08 января 2014 г.
Зачем с востока в Палестину
Седые мудрецы спешат?
Холодный ветер бьет им в спину
И камни под луной дрожат.
Они сойти с пути не смеют,
Звезда им блещет впереди.
И каждый с трепетом лелеет
Свой дар на старческой груди
Их не тревожит дух сомненья
Им не знаком постыдный страх
Из дальней Персии даренья
Они износят на руках
Один несет в мешочке злато
Второй – со смирною сосуд.
А третий — аравийский ладан
Кому ж они дары несут?
Их путь опасен и пустынен,
Через безводные места:
Они идут сложить святыни
К ногам рожденного Христа
Родительская суббота
Завеса ладана, горячий треск свечей,
Полна народом церковь под завязку.
В углах батонов горы, калачей
Здесь молятся и ощущают сказку.
В дрожащем воздухе здесь каждый видит сны,
Любимых лиц приметив очертанья.
Здесь мертвые с живыми так дружны
В осеннюю субботу поминанья.
На улице ударит вдруг мороз,
И не годны бульвары для прогулки
И белый храм как будто в землю врос,
В холодном затаившись переулке.
Его сломать забыли, сковырнуть
И комсомольцы обошли взрывчаткой.
К нему старухи медленно бредут
И вдовы пробираются украдкой.
Иной мальчишка в спину вам плевал
И девка пальцем у виска крутила.
Но сорванцов никто не осуждал -
А смерть их в те же храмы приносила.
Душила всех безбожная страна,
Давила ложь, в капкан брала работа,
И сердцу оставалася одна
Родительская чистая суббота
Скрипка
Плачет скрипка в руках музыканта,
Надорвавшись горячей струною.
Зачарованный силой таланта
Ты опять вознесен над землею.
Каждым вечером шумное зданье
Покидаешь с усталой улыбкой.
И цветы и рукоплесканье
Достаются тебе, а не скрипке.
Но, почуя в ней душу живую,
Ты вздохнешь - и на миг замираешь.
И целуешь ее, как родную,
Когда ночью в футляр полагаешь.
О, Господь! На стезе моей зыбкой
Утверди меня волей святою,
чтоб послушною скрипкой
Мне и плакать, и петь пред Тобою!
Две дороги
Две темные забытые дороги
Ведут в лесные мрачные чертоги
Пожухлою засыпаны листвой
Они петляют меж корней как змеи
Вверху там сосны сходятся, чернея,
Просвет небес скрывая голубой
Одна дорога огибает справа
Овраг, что в местность врезался коряво,
Другая верхом движется во мрак,
И я побрел по ней среди кореньев,
Шел медленно, уныло ждал знаменья,
И на дороге был мне подан знак,
В тени кустов запела тонко птица,
Такое пенье может лишь присниться,
Так голос был печален и красив,
Я долго там стоял,
Завороженный,
Внимая звукам пенья, потрясенный,
О тягостной дороге позабыв,
Но стихли удивительные звуки,
И погрузилась во объятья скуки,
Дорога, на которой я стоял,
И я поплелся в лес унылым шагом.
А что бы я нашел за тем оврагом?
Я никогда об этом не узнал.
На смерть отца Даниила Сысоева
Оцепенели восковые руки.
Скользит по шелку погребальный крест.
Миссионер, принявший телом муки,
Душой взлетел в объятия небес.
Ты не растерзан ночью дикарями
В дремучих неисхоженных лесах.
Тебя убили в православном храме
У всей Москвы гулящей на глазах.
Казался храм приземистым, тяжелым...
И каждый, кто оплакивал конец,
Вруг понимал: в нем будет все укором
Для наших грубых каменных сердец.
Прощенное
В соборе давка
Суета
Спешу домой без промедленья
Чтоб у любимого кота
Смирено
Испросить
Прощенья
РОДНЫЕ МОГИЛЫ
Я осилить волненье не смог
Когда страшную правду открыл:
Как же много вдоль русских дорог
Дорогих появилось могил !
И теперь от любой стороны
Приближаясь к старушке Москве
Я глотаю всю горечь вины
И вздыхаю в тяжелой тоске
Дорогие мои старики,
В суете незаконченных дел
Я заметить еще не успел,
Как затихли вдруг ваши шаги
И теперь на опушке у рощи
На крутом берегу у реки
Ветер черные ленты полощет
Сыпет дождик на ваши венки
Здесь священник. Он понял без слов
Для чего я пришел к нему в дом:
Дал мне старенький свой часослов
И сказал о призванье моем
А под этою черной плитой
Протодиакон могучий почил
Помнишь, старец, на службе со мной
Ты беззлобно, свободно шутил?
Вот ограда с тяжелым крестом
Рядом ангел угрюм и нелеп
Лучше лечь на погосте глухом,
Чем вселиться в уродливый склеп
Здесь старик – он столетье прожил
Исходил десять тысяч дорог
Семь сынов он свет породил
Спились все - умер дед одинок
Мир тебе! Из деревни унылой
Я в столичные пробки помчусь
И становится с каждою могилой
Все роднее мне скорбная Русь
5 мая 2015
МОЙ СКИТ
Где ты, мой скит под березами?
В тихом мерцаньи свечей
Стены, омытые грозами
Плачут о жизни моей
Речка в траве безымянная
Нудная песнь комарья
Келья моя деревянная
Ждешь ли с тревогой меня?
Что вечерами промозглыми
Прячешь в своей глубине ?
И под осенними звездами
Думы таишь обо мне
Свалится месяц застуженный
И упадет за дрова
Выйдет игумен разбуженный
Мне отпереть ворота
Ночью холодною, звездною
Громко ударит засов
В сумрачный скит под березами
Медленно вносят покров
Скрипнут ступени дощатые
Вспыхнут огни у лампад
Иноки – тени крылатые
В мантиях в храм поспешат
И перед ранней обеднею
Горестным гласом осьмым
Песню затянут последнюю
Встретившись с гробом моим
1 ИЮЛЯ 2015
МУЗА
Сошла из облака на твердь
Явилась, светлый лоб нахмуря
Неотвратимая, как смерть,
Неодолимая, как буря
Присяду молча у стола
Глаза ладонями закрою,
Чтобы не сжег меня дотла
Твой взор, простертый надо мною
Ты входишь в замки и в тюрьму
Подъемлешь мертвецов в могилах
И самовластью твоему
Никто противиться не в силах
Что в лике пламенном твоем?
Каким меня отметишь даром ?
Испепеляющим огнем?
Неутихающим пожаром?
Виски руками обхвачу
На миг дыханье потеряю
И вновь покорно прошепчу
Диктуй … скорей… запоминаю
18 августа 2015
ОСЕНЬ
В краю печальном бездорожном
Умолкли крики журавлей.
Там зверь ступает осторожно
На иней замерших полей
Там словно в горестном раздумье
К воде склоняются кусты.
И пар от речки в новолунье
Согреет ветхие листы.
Там звезды меркнут в тучах серых,
Там на исходе сентября
Дрожит на бревнах обомшелых
Неясный свет от фонаря,
Там птичьи звучные напевы
В лесной умолкнут глубине.
И говорят, что ходит Дева
По умирающей стране.
Там ночь покроет снежным прахом
Во мхе проложенную гать
Лишь там дано любить монаху
И четки красные вязать
Воздух свежий и прозрачный,
Пролетает желтый лист,
Нет жары, и запах смачный
Трав осенних… Ветра свист.
Осень, радуя прохладой,
Влажной поступью идет,
После жарких дней усладой
Капля влаги упадет.
Журавлиный клин по небу
Устремился в даль, на юг,
Нам свою даруя негу,
В деревеньке сделав крюк.
Назад к списку
