СЧАСТЬЕ - ЭТО ЖИТЬ С БОГОМ

Опубликовано в журнале «Славянка».

Жизнь в современном мире подобна стремительному бурному потоку, в котором не успеваешь сосредоточиться ни зрением, ни слухом, ни умом. О том, как жить верующему христианину в условиях противоречивой изменчивой действительности, мы беседуем с протоиереем Валерианом Кречетовым, настоятелем храма в честь Покрова Пресвятой Богородицы в селе Акулове.

Отец Валериан Кречетов родился 1937 году в семье будущего протоиерея Михаила Кречетова. После окончания Московского лесотехнического института, последовав примеру отца, поступил в московскую семинарию. В 1969 году стал священником, в 1973-м окончил Московскую Духовную академию. За долгие годы своего служения имел возможность общаться со многими выдающимися пастырями, в том числе с епископом Стефаном (Никитиным), протоиереем Николаем Голубцовым, протоиереем Сергием Орловым, архимандритом Иоанном (Крестьянкиным), протоиереем Николаем Гурьяновым. Более сорока лет отец Валериан является для духовенства и мирян примером ревности и стойкости духа, неся нелегкий крест жертвенного пастырского служения. Имеет ряд церковных наград. Автор множества статей и проповедей. Глава большой многодетной семьи.

Батюшка, расскажите, пожалуйста, в какой семье Вы воспитывались?

Нам, трем братьям, Петру, отцу Николаю и мне, грешному, Господь явил великую милость. Мы родились в семье, где была воспитанная в православном благочестии мать. Мой отец часто пересказывал один разговор со своим духовником, умершим в тюрьме, отцом Владимиром Воробьевым (его внук сейчас тоже священник, ректор Православного Свято-Тихоновского университета). Отец спросил, как ему устроить семью. Духовник говорит: «Бери такую, чтобы была или христианка, как кремень, или чтобы семья христианская из нее перла наружу, вот так!» То есть в основе всего должна быть духовная сущность избранницы или избранника. И добавил: «Возьмет она тебя за руку и поведет в Царствие Небесное. Ты, – говорит, – думаешь, что идешь сам – нет, она тебя ведет».

Вот эти два качества: христианка, как кремень, и христианская семья, – были у моей матери, Любови Владимировны Кречетовой, в девичестве Коробовой. И мой отец, молитвенными их с матерью трудами, стал священником. А мы – уже чада их…

Эта сила христианская – основа в любом деле.

Отец мой был когда-то преуспевающим экономистом. Окончил Московское коммерческое училище, но веяния тогдашние его, молодого, тоже захватили (молодежи это особенно свойственно, к несчастью), и он перестал ходить в храм. Его мама, урожденная Мария Арсеньевна Морозова, была из семьи старообрядцев. Арсений Иванович и Иван Захарович Морозовы – предки моего отца по материнской линии. Так что старообрядческие устои в семье были твердые. И вот Мария Арсеньевна сказала моему отцу: «Я тебе в ноги поклонюсь, сынок, сходи, причастись Великим постом». А он ей: «Что ты, мама, я и так схожу».

Пришел в церковь, стоит. А с вечера была исповедь, как раз отец Владимир Воробьев исповедовал, священномученик. Он жил на Арбате тогда, у Николы в Плотниках. Отец, пока ждал исповеди, всё смотрел на девушек – понятно, молодой человек, красавец, высокого роста, чемпион Москвы по академической гребле. Пел, у него голос был, на гитаре играл – всё было при нем.

И вот подходит его очередь. Батюшка сидел, потому что он был уже старенький, и отцу пришлось встать на колени. Батюшка спрашивает: «Ну, что, молодой человек, скажите?» Он ответил: «Мне нечего сказать». «А что же тогда пришли?». Он говорит: «Мама попросила». А батюшка говорит: «Что ж, это хорошо, что вы маму послушали». И, ничего не спрашивая, покрыл его епитрахилью. «Что со мной случилось, – отец вспоминал, – я не знаю. Я зарыдал, так только из крана может литься вода – слезы у меня текли ручьем». Батюшка спросил его имя и сказал: «Ну, завтра придете причащаться».

Удивительна, конечно, сила материнской молитвы. За послушание, за молитвы матери, за молитвы священника он получил благодать, которая его душу переплавила в одно мгновение. Он шел назад, уже не смотрел ни направо, ни налево, ни на каких девушек. Потом начал ходить в церковь. Позже, когда его посадили в тюрьму, он сидел там с архиепископами, с епископами: со схиархиепископом Феодосием Коломенским, с владыкой Мануилом (Лемешевским). Были там с ним вместе и священники: отец Михаил Шик, отец Иосиф Фудель. Отец на Соловках, правда, недолго был, провел там всего три года. Потом – три года ссылки в Архангельске. Мама туда к нему приехала, и они там повенчались. Вот какие были невесты: приехала к политзаключенному – он шел по 58-й статье: «За подстрекательство иностранного государства к действиям против Советского Союза». Не сказано даже, какого государства, просто иностранного. И это обвинение простому бухгалтеру! Вот такие у меня были родители.

Мама моя семьдесят пять лет славила Бога: с пятнадцати лет как начала петь в церкви, так всю жизнь пела. Потом уже стала псаломщицей. Конечно, получала гроши, жили мы только огородом.

Насколько помню, сам я начал прислуживать в церкви в шесть лет, во время войны, в сорок третьем году. Дошкольный возраст. Меня Господь сподобил особых милостей.

И с тех пор у меня было знание Церкви, были мечты о ней. Еще когда лежал в кроватке, маленьким, я уже говорил: «Верую, Господи, и исповедую, Ты еси Христос, Сын Бога Живаго, пришедый грешныя спасти, от них же первый есмь аз», – эту молитву перед причащением полностью наизусть, а потом: «Сложите руки, перед Чашей не креститесь…» Господь это дает детской памяти. Я всё запоминал с детства.

Отец Валериан, что бы Вы посоветовали тем нашим читателям, которые только воцерковляются?

Прежде всего – ходить в храм. Потому что Церковь – это сокровищница всей премудрости духовной, и даже мудрости житейской. И, кроме того, учиться мыслить. Большая часть «телевизионных» и «компьютерных» людей мыслят по программе, у них нет свободного мышления. И поэтому, бывает, говоришь элементарные вещи – и удивляешься, что люди совершенно не понимают. Начинают, например, говорить о всяких вероисповеданиях, о тибетских, восточных, забывая, что у нас тысячелетний пример Александра Невского, Михаила Ломоносова, Александра Суворова, Федора Ушакова. Надо уметь размышлять.

Иван Андреевич Крылов, кстати говоря, никогда не спорил. Он говорил: «Хоть кол на голове теши, но если человек сам не дойдет – бесполезно». Николай Васильевич Гоголь сказал в своей «Переписке с друзьями»: «Самое страшное – это гордость ума». То есть: всё, что мой ум не понимает – значит, этого нет. Что мой ум не видит – значит, это не так. Но, извините, нет же всеобъемлющего ума человеческого! С этим мы столкнулись и уже пожинаем плоды. Так называемый прогресс – это свидетельство этого далеко не всеобъемлющего ума. Есть очень хорошее выражение Бернарда Шоу. Он сказал, что узкий специалист – это тот, кто знает в узкой области очень много, а самый узкий специалист – это который знает всё ни о чем. То есть, человек занимается в одной области и забывает, что творится вокруг. А вокруг всё уже начинает гибнуть. И сейчас мы пожинаем плоды этого прогресса за счет узости мышления, узости рассуждения и, в общем, узколобия.

Когда я кончал школу – это было еще во времена Сталина, – мне отец, который тогда уже был диаконом, сказал: «Если собираешься быть священником, то приготовься к тюрьме». Поэтому я приобрел специальность, с которой мог к тюрьме готовиться, – я инженер-механик промхоза, окончил Лесотехнический институт…

Отец Валериан, с Вашей точки зрения, что такое неофитство? Как оно проявляется?

Вообще неофитство – явление древнее: неофиты были во все времена, и неофитство всегда, в любой области связано с первым, поверхностным восприятием чего-либо. У нас сейчас немало неофитов в семейной жизни, потому что раньше к семейной жизни людей серьезно готовили: объясняли, каков долг супругов, обязанности. А когда люди имеют поверхностное представление об этом, у них сначала всё в розовом тумане. Потом они спускаются на землю с этих заоблачных высот, и начинается уже другая жизнь. И часто делают ошибки, потому что человек воспринимает любую обстановку, любые обстоятельства по своему усмотрению – в зависимости от воспитания, характера.

Но тут есть внутренний вопрос. Людям, принимающим крещение, вначале дается благодать, особая помощь, и они, будучи сначала немощными, получают силу, но эта сила еще не их. А они воспринимают это состояние так, будто они уже стали другими. Вот, некоторые говорят: «Я раньше так молился! А потом мне стало как-то трудно…» Есть чье-то высказывание, замечательное по своей простоте: вначале с нами молится Ангел-хранитель, и с его помощью мы, не осознавая, чувствуем легкость в молитве. А потом – нужно когда-то самому начинать – Ангел ослабляет свою помощь и оставляет человека самого трудиться, и тут человек начинает себя чувствовать, как он есть. Поэтому многим неофитам кажется вначале: всё просто. Это можно сравнить с тем, как человек навестил больного: доброе дело, тот благодарен ему. Но одно дело – навестить, другое дело – с этим человеком жить, это дистанция огромного размера. Так же и в духовной жизни. С одной стороны, дается благодатная помощь, а с другой – человек еще не прошел испытания вражеского нападения.

Есть такая монашеская притча. Один брат спрашивает другого, проведшего уже два года в обители: «Когда ты пришел в монастырь, как ты себя чувствовал?» «Я смотрел на всех, как на Ангелов!» «А теперь?» «Теперь я смотрю на всех, как на демонов». Вот с этим часто можно сравнить неофитство.

Но вообще – это современная проблема, потому что из неофитов вырастают еще и неофиты-священнослужители, и те, и другие – неофиты: одних в одну сторону заносит, других – в другую. Одни начинают всё-всё распускать, другие, наоборот, – зажимать. Сочетание духовной стороны с навыком вписываться в православном духе в окружающий мир приходит, с Божией помощью, с годами, с опытом. И оно, грубо говоря, как игра на фортепиано: надо и в ноты смотреть, и нажимать на клавиши. А когда человек начинает вписываться в эту жизнь… Есть примеры, когда люди высокодуховной жизни были одновременно и общественными деятелями, занимали большие посты. У нас за алтарем похоронен протоиерей Тихон Пелих, старчик такой. Так его духовный сын был схимонах, при этом одновременно – полковник, заведующий кафедрой в Военной академии. А как это в нем сочеталось – это особое искусство: как Паганини на одной струне мог играть.

Еще одна серьезная современная проблема заключается в том, что многие просто не понимают, для чего нужна вера в Бога…

Вера для России, как и для любой страны – первостепенное дело. У человека должен быть идеал. Человек создан по образу Божию, человеку свойственно иметь идеал и ему уподобляться. А если идеал не истинный, то человек начинает искать ложные идеалы, откуда и подражания всяким рокерам… У человека есть потребность уподобляться, но когда он не видит истинного идеала, то он начинает уподобляться кому попало. Это особенно свойственно молодежи. Потому что молодежь всегда смотрит на кого-то. А ведь чтобы достигнуть какой-то цели, любой, требуется труд. Вот французы говорят: «Кто хочет быть красивым, должен страдать». Чтобы сохранить фигуру, надо держать диету, чтобы иметь мускулатуру, надо упражняться…

Для стяжания красоты духовной нужен еще большой духовный труд, для этого и дано страдание. Как говорил отец Иоанн (Крестьянкин): «без страдания нет ни истинной любви, ни истинного счастья».

Сейчас у многих уныние, ощущение, что всё рушится, всё разваливается. Как с этим бороться?

Отец Николай Гурьянов, когда ему задавали такой вопрос, говорил, что духовно-то всё укрепляется.

Когда я служил в Переделкино, в первый год своего священства, то встретился с одним схимником, не зная даже, кто он. Я спросил его, что нас ожидает. Он сказал: «Для тела, для земной жизни впереди – ничего особенного. – То есть, земная жизнь будет страшней и страшней. – А для духовной впереди один только свет».

На самом деле пугаться не надо. Наше поколение прошло войну и послевоенные годы, сталинские времена, хрущевские времена – это всё несладкое время. Вот мама моя была большой оптимист, как-то мне это передалось от нее. А что может быть вообще? Мы же говорим: Яко с нами Бог, яко с нами Бог. С нами Бог, действительно, только мы об этом забываем, На самом деле надо помнить: Разумейте, языцы, и покаряйтеся, яко с нами Бог!

Меня всегда, например, интересовали травы. Я убедился, что, оказывается, мы совершенно неправильно живем, ушли от своего, родного, природного. Еще преподобный Серафим Вырицкий говорил: «Россия живет от своей земли». Действительно, земля нам столько дает – одна сныть чего стоит, которой преподобный Серафим Саровский питался. Сныть, крапива – всё это есть, пожалуйста, это ничего не стоит.

Вот Паисий Святогорец, афонский старец, говорит: «Если приучить себя к воздержанию и на постную пищу перейти, то с Божией помощью хватит в любое время выжить».

Всё идет от сознания. Просто надо оставить эту штампованную жизнь, в которой много излишеств.

Отец Валериан, а как относиться к тому, что происходит с нашей страной? Или надо с этим смиряться?

А что со страной происходит? Это естественный отбор: кто идет туда, а кто – сюда. Конечно, что бы человек ни делал, результат будет от Бога. От нас труды, а результат – от Бога. Просто Господь может послать тяжелое время, какие-нибудь катаклизмы… Но люди привычные спокойно выживут. Много ли нам надо? Я вот подсчитал: перловка, какое питательное зерно – всего три килограмма в месяц на человека достаточно. Вот так! Я на себе проверил. На год – тридцать шесть килограммов. Ну, не одну же ее есть будешь, еще чего-нибудь. Человеку вполне можно в удовольствие жить. Мне рассказывали: в наше время одна монахиня мешок перловки взяла и ушла в горы. Ей крупы хватило на два года, и осталось еще. То есть мы всё придумываем, создаем себе штампы: без этого я не могу, без того. Да чепуха это всё!

Вот для чего посты нужны, вот чем они помогают. Они сажают на простую пищу, человек видит, что он при тех же возможностях вполне может продолжать трудиться. А духовно, конечно, каждый должен трудиться над своей душой. Детей тоже нужно приучать к простоте, к этой простой пище. Вот почему важны посты для детей. И еще – физический труд. Я старался всем своим детям всегда дарить разные инструменты. Вот сейчас сын приехал, говорит: «Пап, ты мне топорик подарил когда-то, с надписью даже». Просто топор, пила и лопата – и можно жить. А телевизионное засорение, штампы эти – лишнее.

А что Вы думаете о значении образования для сегодняшнего общества?

Вопрос образования сейчас занимает многие умы, потому что, всё-таки, как-никак, мы живем в цивилизованном мире – и образование нужно. Тем более, что раньше традиционно многое сохранялось, потому что жили оседло, в определенных местах, из поколения в поколение передавался запас знаний, из рода в род, по династии, с детства. Теперь всё оторвано от корней, оторвано от преемственности. И кто пытается что-то создать, тот вынужден искать: на каком основании созидать. Что брать за основу.

В образовании происходит печальный процесс, а именно – модернизация. Надо признать, что способ познания мира во все времена идет по одному пути. Это восприятие отдельными личностями по дару Божию того, что происходит в мире, а остальные, исходя из этого засвидетельствованного многолетнего опыта, воспринимают познание в «готовом виде». Например, химические, физические законы, законы биологии. Сегодняшняя беда образования в том, что оно не дает целостной картины мира. Раньше как-то исходили из целостного познания мира. Теперешнее дискретное мышление, отрывочное, отдельными разделами привело к тому, что иногда учения соседних областей науки друг друга не понимают – даже в одной науке есть разные противоречивые направления.

В этом отношении мне нравится изречение святителя Николая Сербского – это был очень образованный человек, умница. Он говорит, что первые люди, не много еще зная, понимали всё, что знали; потом люди стали знать больше, но понимать меньше. В конце (а это, видимо, как раз то состояние, в котором человечество находится сейчас) люди, наверное, будут знать всё, но ничего не понимать.

Колоссальный объем информации без понимания – вот признак современной жизни, вот в чем опасность положения в образовании.

Что такое образование? Это именно воссоздание в человеке образа Божия, первообраза. Образование, пожалуй, не было бы такой необходимостью, если б человек не потерял свой первообраз, не оторвался бы от него. Так вот, образование состоит из трех элементов: воспитания нравственности; умения правильно мыслить, рассуждать; и на третьем месте – приобретение знаний. Миp, очень часто забывая о первых двух элементах, рвется к знаниям, а потом, получая их, не знает, что с ними делать.

Многие из сегодняшних школьников плохо готовят уроки, не слушаются учителей. Как родители могут повлиять на детей?

Родители обязательно должны воспитывать в детях уважение к учителям, а учителя должны поддерживать уважение к родителям. Это необходимое условие. В этом должно быть взаимодействие. Нужно стараться никогда не подвергать критике тех и других. Если преподаватель что-то упустил, чего-то не сделал, всякое бывает, стараться восполнить пробел, но относиться к нему с большим уважением – нельзя его огульно критиковать, он и так много делает. Сейчас даже в Церкви можно услышать: какой-то батюшка не на высоте, как же слушать его! Так вот, заповедь «Чти отца и матерь твою…» несовершенством родителей не отменяется. Закон един. И многие проблемы, подростковые и юношеские, связаны с его нарушением. Ведь почему в армию не идут? Там закон остается жестким: почитание офицерского состава, рядовые честь должны отдавать старшему, даже ефрейтору. Почему и тяжела для многих армия сейчас – прежде всего, потому что там нужно подчиняться. У меня двое сыновей отслужили в армии, ничего, нормально. Мои дети говорили, что одно только тяжело: все ругаются матом. Православное воспитание снимает эти проблемы. Молодежь современная чаще безвольная, единственную школу ей давала армия, а она ее лишается, когда избегает военной службы.

Батюшка, у Вас огромный личный педагогический опыт. В Вашей семье семеро детей: пять сыновей и две дочери, 16 внуков и 13 внучек. Скажите, в каком возрасте, на Ваш взгляд, необходимо начинать воспитание?

Православный взгляд на воспитание детей основывается на том, что оно должно начинаться с момента вынашивания ребенка. Когда Адам и Ева совершили грехопадение и были изгнаны из Рая, вначале родился Каин – первый в истории человечества убийца. Потом, когда они уже раскаялись, в плаче о своем райском прошлом, у них появился на свет первый в истории человечества мученик – Авель.

Всё, что видит и слышит ребенок вокруг себя, он начинает впитывать. Целомудренное поведение обоих родителей, их теплое взаимоотношение в семье являются главными воспитательными моментами.

Первым словам молитвы к Богу, крестному знамению учит ребенка мать. Я вспоминаю свою маму. По имени – и житие твое. Ее звали Любовь. Я никогда не помню, чтобы наша мама кого-то осудила или сказала что-то плохое. Она всегда была спокойна, выдержанна, всегда в трудах. Я никогда не видел ее подавленной. Может, иногда грустной. Но в основном – всегда радостной.

Семейный очаг находится в руках женщины. Женщина делает самое важное дело в жизни – она воспитывает личность человека. В наше время эта задача усложнилась. Печальные последствия эмансипации привели к тому, что мужчина почти устранился от воспитания, а на женщину легла двойная нагрузка. Рождение и воспитание детей – это работа без выходных, отпусков и больничных. Сегодня настоящей женщине-матери нужно поставить памятник. И нужно отмечать наш православный «женский день» – это День жен-мироносиц, вторая неделя после праздника Пасхи. Воспитание православного человека должно проходить в Церкви.

Батюшка, знаю, что телевизора у Вас дома нет. А как Вы относитесь к театру?

Я с детства очень любил петь, пел в церкви. Мне особенно знакома манера старых диаконов, еще дореволюционной школы.

А на театр мне в свое время глаза открыл спектакль «Принц и нищий». Я приехал к своим родственникам на каникулы в Москву, и меня повели в театр. Я был серый человек, никуда не ходил, кроме церкви, ничего не знал, о театре я с детства знал, что это греховно, идет от скоморохов. И вот сижу я в партере, чуть ли не в третьем ряду. Тут нищий как захохочет: «Ха, ха, ха!» А зрение у меня хорошее было, и я увидел у него полный рот золотых зубов. У меня шок, сразу всё померкло, я понял, что всё неправда – и тряпье нищего, и одежды принца! И с тех пор, кроме «Идеального мужа», на который мы с супругой ходили, когда она еще невестой была, я больше в театре не бывал. На золотых зубах «нищего» кончился весь мой театр. Опера для меня осталась как музыка, как пение, а всё остальное… На оперу я очень много ходил.

Может ли христианин мечтать о земном счастье?

Есть понятия, прежде всего именно духовные, которые невозможно объяснить. Вот, например, что такое смирение? Некоторые скажут: это – то-то и то-то. Но вообще очень трудно это объяснить в полноте. Потому что, видимо, некоторые понятия, особенно касающиеся мира духовного – непостижимы и необъяснимы. К ним можно только приблизиться. Многие земные понятия имеют лишь некие условные объяснения, удобопонятные для человека, а что это такое, толком никто не знает, что уж говорить о понятиях духовной области. Пожалуй, это относится и к понятию «счастья».

Мне вспоминаются слова отца Николая Гурьянова, старца, человека святой жизни. Он со своей любвеобильной улыбкой, с таким отношением к каждому человеку, бывало, скажет: «Какие вы счастливые, что вы в истине!»

Пожалуй, высшее счастье – это познание истины и стояние в этой истине. А всё остальное – если смотреть правильно – сопричастность этой истине.

Я далеко не первооткрыватель этого. На эту тему многие мыслители рассуждали. Например, Иван Александрович Ильин говорил: если бы было счастье в здоровье, то почему здоровые люди кончают жизнь самоубийством? И часто очень многие здоровые несчастны. А деньги? Деньги нужны, в конце концов, для того, чтобы что-то приобрести, не сами по себе. А что? Коттеджи, дворцы… Полно в этих дворцах несчастных. Если говорить, что власть – счастье, там больше ответственности, если по-настоящему… И ведь сущие во власти в большей части несчастны. Первое, чего они не имеют, это свобода. Такой человек сам себе уже не принадлежит: он должен быть там-то и тогда-то, он должен присутствовать, он должен выглядеть… Должен, должен, должен всюду… Он не может просто так пойти погулять, с ним охрана будет ходить. Какое тут счастье, когда ты не в состоянии вообще, как человек, просто наслаждаться природой? Охранники могут прятаться в кустах, но всё равно будут рядом. Сплошное, можно сказать, несчастье получается. Если сказать, что счастье в семейной жизни, – много ли семей счастливых? Если мы скажем даже: счастье в детях – всё равно очень много слез по этим детям проливается. И почему так много женщин избавляется от этого счастья абортами? Что же они сами себя лишают счастья? Или не считают это счастьем? В чем тогда это счастье – земное?

Всё-таки, видимо, по-настоящему счастье есть только тогда, когда оно сопричастно счастью небесному, духовному. Когда любовь не преходяща, когда верность. Когда семья – это союз любящих сердец, неизменный, неразрушимый. Когда дети, эти благословения Божии – во славу Божию, когда чада чадов утешают. Такое счастье было у святых Иоакима и Анны, Захарии и Елисаветы. Преподобные схимонах Кирилл и схимонахиня Мария, родители преподобного Сергия, родители преподобного Серафима и многие другие, у которых такие дети, светильники вселенной – это всё счастливые люди. Да, это счастье! Оно и в земном смысле счастье, и в небесном. А если счастье земное не сопричастно счастью небесному, духовному, то это не счастье.

Как найти православным девушкам и юношам свою вторую половину и создать крепкую семью?

На мой взгляд, это очень простой вопрос: нужно молиться и просить, чтобы Господь указал тебе нужного человека. Это первое и необходимое условие. А дальше остается ждать. Есть прекрасное выражение: «Когда небо молчит, не надо ничего предпринимать». Спешка в таких делах недопустима. Если воля Божия есть, то всё будет. «Свой свою дождется, и своя своего». Если просить у Господа и стремиться к этому. Другое дело: когда на семейную жизнь нет воли Божией. Может Господь указывает другой путь? И тогда нужно прислушаться и принять его.

Другой путь – это монашество?

Да. Но иногда даже не монашество, а путь одинокой жизни. И здесь женщина может нести земное служение: ухаживать за стариками, помогать воспитывать детей. Как говорится в народе: «Везде нужна женская рука».

Отец Валериан, какое напутствие Вы, как опытный духовник, дали бы нашим читательницам?

Я всем желаю только одного – чтобы все жили и стояли в истинной вере. Какие великие слова: «Русь Святая, храни веру православную». Мне отец говорил: «Веру надо укреплять». Он прошел тюрьму, войну, лагеря. Я сам прошел свой путь и знаю, что, действительно, «блажен, кто верует, тепло ему на свете». Это и есть то самое, о чем отец Николай Гурьянов говорил: «Какие вы счастливые, что вы в истинной вере». Когда душа верит, когда она спокойна, всё тогда можно понять, всё становится проще, легче разобраться во всех трудностях. Потому что Господь помогает.

В институте как-то попалась мне сложная задачка. Стал молиться, Господь мне решение открыл. Потом оказался в трудном положении, в служебном, молодой был, растерялся, ну, по глупости, конечно. И опять стал молиться – и получил от Бога уверение: так и так, не дергайся, положись на волю Божию. Я положился, и всё устроилось наилучшим образом. Когда решалась проблема выбора жизненного пути: монашество или семейная жизнь, – я опять молился, положился на волю Божию, Господь мне указал. Так что, дорогие мои, во всем уповайте на Господа, молитесь, соблюдайте заповеди, слушайтесь мужа, или отца с матерью, пока замуж не вышли.

Ну, чего можно еще пожелать? Только Царства Небесного!

С отцом Валерианом беседовала Елена Натыкина

Читайте также:

Не пропустить начало жизни во Христе