ПАССИЯ дает понять радость Креста

            

Пассия – одна самых любимых народом служб. Она входит в сокровищницу молитвенного наследия вместе с Каноном Андрея Критского, Последованием Страстей Христовых и Марииным стоянием. Эти четыре минорные службы относятся к величию и радости Пасхи, как ключ к замку. Пасха была намного беднее, если бы не было этих печальных, проникновенных и умилительных служб, открывающих человеку глубину Любви Бога к Своему творению.

Последование Пассии бывает 4 раза в год – по числу евангелистов: во второе, третье, четвертое и пятое воскресенья Великого Поста, по вечерам. Как ясно из названия, на этих службах вспоминаются спасительные страдания Господа Иисуса Христа. За каждой пассией прочитываются евангельские повествования. По традиции, во время чтения Евангелия молящиеся стоят с зажженными свечами в руках.

Кроме того, на Пассии мы слышим некоторые трогательные песнопения из богослужения Великой Пятницы – дня телесной смерти Господа.

Слыша Пилат кроткия Твоя глаголы, аки достойнаго смерти предаде Тя на пропятие, аще и сам свидетельствоваше, яко ни единыя вины обрете в Тебе: руце убо свои умы, но сердце оскверни; мы же, чудящеся тайне вольнаго страдания Твоего, со умилением зовем:

Иисусе, Сыне Божий и Сыне Девы, от сынов беззакония умученный;

Иисусе, поруганный и обнаженный, даяй лепоту крином сельным и одеваяй небо облаки.

Иисусе, насыщенный ранами, пятию хлебы пять тысящ насытивый;

Иисусе, Царю всех, вместо дани любве и благодарения жестокия муки приемый.

Иисусе, нас ради весь день язвленный, уврачуй язвы душ наших;

Иисусе, Сыне Божий, помяни нас, егда приидеши во Царствии Твоем.

Также исполняется прекраснейшая стихира «Приидите, ублажим Иосифа приснопамятного», которую поют во время целования Плащаницы Христовой. Перед чтением Евангелия звучит прокимен «Разделиша ризы Моя себе, и о одежде Моей меташа жребий…» Эти и другие молитвы возносят нас на Голгофу, вновь и вновь напоминая о конечной цели Поста – сораспятии со Христом.

Особенно любимы русскими те службы, в которых народ молится вместе со священством рядом. Народ Божий не разделен преградой иконостаса, а един. Едиными устами и единым сердцем мы сливаемся в единое тело Церкви. Службы эти хороши не только единодушием церковного народа, но и тем, что это единое тело мощным движением устремляется к Богу.

Пассия – это слова страсти. Это служба в воспоминание Страстей Христовых. Казалось бы – как может возникнуть умиление или просветление от созерцания картин мучений Христа, Его душевных страданий, предательства друга, неправого суда или зверств римских фашистов?

Что же происходит с сердцем христианина на Пассии? Оно сжимается от жалости к Иисусу. Слова, бросаемые Спасителю в лицо первосвященниками, бьют в самое сердце. Оно вздрагивает, как от удара, от слов толпы, ревущей: «Распни!». Оно сокрушается, когда слышит о глумлении солдат над невинным человеком, от плевков, коленопреклонения и ударов палкой по голове.

Нежное сердце трепещет и умиляется до слез.

Жалеть – значит быть рядом. Жалеть, значит разделить боль. Жалеть, в данном случае, – значит стать ближе ко Христу.

Вера – видение себя рядом с Богом. Вера – такое состояние, когда Бог видится на расстоянии вытянутой руки. Как раз сердце, умиленное страданиями Христа становится нежнее и способно слышать тонкий голос неба.

Как только человек увидит себя рядом с Богом, первое, что будет с ним – он насладится близостью с Богом. Близость к Богу непременно ощущается как благодать – то общее, что нас роднит с Творцом. Благодать по учению Григория Паламы – это не энергия или ощущения – это Сам Бог, в Его особенной форме существования.

После того, как сердце слегка насытится зрением близкого Бога, душа обращается на себя. На Пассии это обращение происходит во время Акафиста Божественным Страстям Христовым.

Царю Превечный, Иисусе, весь страждеши за мое невоздержание, да всего мя чиста сотвориши, во всем образ нам подаяй, да последуем стопам Твоим.

 Сначала читается Акафист, в котором последовательно излагаются этапы хождения Христа по мукам, имеющим отношение к прошлому. При этом контрапунктом идет время настоящее. Смешиваются пространство и время, а мы становимся персонажами этого вселенского происшествия. Осознавая это соединение времен, мы задаемся вопросом:

А какова моя роль в вечно разворачивающихся событиях Евангелия? Мы перебираем в уме всех персонажей и думаем, а где был бы я? А точнее, где я посреди этих Страстей?

С Пилатом ли, поставившим покой выше Бога? Ведь и мы часто приходим в Церковь не Христом и не Крестом. А за покоем. Иногда нам не просто не нужен крест, он нам страшен. Часто Крест воспринимается не как соучастие со Христом, а как амулет на удачу, на здоровье, на бизнес, на женитьбу или как таблетка от пьянства сына или непутевости дочери.

Саму жизнь мы часто хотим видеть санаторием. Нам невдомек, что наши так называемые «искушения» – это не вызов на смерть и страдания от врага рода человеческого, а просто наша небесная работа. Мы должны научиться любить людей и таким образом преодолеть нестроения в семье, на работе и везде где ступает наша нога. А вместо любви мы боремся с родными людьми и просим у Бога победить их силой.

Мы должны понять, что наша жизнь должна быть посвящена Богу, а мы, болея, вырываем или выпрашиваем у Бога чуда здоровья, которое мы снова употребляем на борьбу с любимыми и Богом. При этом дерзко называем свою работу «вражьим искушением». Отвергая этот прообраз работы Адама в Рае, мы тем самым стремимся уйти с креста. На груди – крест, а на сердце - билет в турецкий санаторий.

Может быть, мы стоим вместе с воинами, которые ради долга и работы глумились над Христом.? Нет ли в нашей работе того, что мы из нее изгнали правду и Бога?

А может быть мое место с Иудой? Тема Иуды проходит красной нитью через все четыре Пассии. Был друг. Был любим Богом. Ел с Ним хлеб, делил кров, преклонял голову рядом. Был свидетелем потрясающих чудес, видел славу Божию и предал. Причем не просто предал, а целованием. Как бездна мерзости и лицемерия.

А мы? Можно ответить, что мы-то Христа не видели очами и не слышали ушами. Но мы имеем более того – причастие по благодати. Со Святыми дарами в нас, по мере наших сил, входит Бог Своим Телом и Кровью, то есть Своим естеством.

И мы даем целование Кресту:

– Не лобзание Ти дам, яко Иуда, но яко разбойник исповедаю Тебя.

Но ведь бывает, что предательство Христа состоит и в том, что мы изгоняем Его из обычной жизни. Мы, часто, не хотим Его видеть. Не хотим видеть в ближнем, не хотим видеть в себе, не хотим видеть в этом прекрасном мире…

У Бога времени нет. Он вечно рождается, Он вечно приносит Себя Отцу в жертву любви. Проекция этой прекрасной жертвы в наш мир, изуродованный злобой, проявляется как вечно (по земным меркам) длящееся Распятие. В этом Распятии продолжает принимать участие современное человечество. В пречистые руки Христа сегодня вбиваются гвозди убийства, блуда, пьянства, жестокосердия и лжи. Мы сами можем быть причиной капель крови стекающей с Его рук.

Мы оказываемся в этом мире совсем не посторонними зрителями, а участниками этой драмы и этого торжества любви.

Апофеоз Пассии – чтение одного из четырех Евангелий. И мы, уже подготовленные, Акафистом, находим себе место среди персонажей и удивляемся тому, что мы бессильны быть на той высоте, которая предполагает дружбу с Богом.

Но Церковь мудро расположила Пассию в день памяти Киево-Печерских святых. Это огромный сонм людей двигавшихся к Богу совершенно разными путями. Этих проторенных дорого так много, что всегда можно найти свою особенную, удобную именно тебе. Там были тонкие люди, слышавшие беседы ангелов. Были и совершенно простые, ничего доброго о себе не знавшие.

Один из таких насельников Лавры получил огромное наследство. Как молодой и «неразумный» он спустил его на художников и архитекторов – он украшал и строил церковь в честь Божией матери. Все истратил и ушел в монастырь. Но не выдержал первоначального неофитского разлета и стал пить вино и прогуливать службу. Братия скорбела и считала его жертвой ада. И в самом деле, за невоздержание к нему пришла ранняя смерть. Редко человек умирает мгновенно. Смерть часто наступает волнами.

В первом смертном обмороке он имел загробную встречу. Монахи поспешили расспросить о ней. Он сказал, что встретил Божию Матерь, и Она за еще щедрость к ее храму и простосердечие обещала свое заступничество перед Христом. Снова накатила на инока смертная волна, и, выйдя из нее, он сказал что Господь помиловал его.

– Как – воскликнула братия, – ведь ты жил в грехе пьянства!

– Примите мою исповедь, – ответил умирающий. – Не за то помиловал меня Господь, что я был слаб, а за то, что будучи связан грехом, никогда никого из вас не осудил. И печерские монахи признали это подвигом и уверились в том, что такая добродетель может иметь высокую цену в глазах милосердного и кроткого Бога.

Промыслительно и то, что день памяти Киево-Печерских святых пришелся на время нестроений на Украине. Киевская Лавра – столп и утверждения тысячелетней Руси. Она им была, есть и будет. Смысл Лавры в том, что она показала, что христианская Европа была построена не столько  человеческой мудростью или мечом, сколько совместными трудами Христа и людей.

Все, в чем нет Христа – порочно.

Без Христа в душе ад. Без Христа в семье – непрерывная битва и пролитие крови. Без Христа страны шатаются и падают. В мире нет ничего случайного. И Пассия и киевские святые говорят о том, что в жизни важно только одно – любовь. Пассия говорит о том, что мы должны любить больше всего. Киевские святые учат, как мы должны это делать.

Не пойти на Канон Андрея Критского и Пассию – обокрасть себя или выбросить из пасхального букета лучшую розу. Пасха красна теми мыслями, которые нас посетили на поклонах, теми слезами, что очистили наше сердце.

Русский народ любит эти службы, как любит земля весеннюю грозу. После бури только ярче светит солнце, выше летят птицы, сильнее благоухают цветы и свежий воздух приносит радость. Так и буря Акафиста и Четвероевангелия приносит в наше сердце умиление и тонкую радость благодати.

Сердце знает это невообразимое чувство восторга жизни с Богом. На Пассии Господь дает понять, что такое радость Креста. Эта радость не земная. Она приходит с неба, и она – дар Бога. Эта та радость, которой мы будем жить в Раю, это та радость, которая уже здесь ложится солнечным светом на наше сердце и приносит единственно возможное счастье.

СВЯЩЕННИК КОНСТАНТИН КАМЫШАНОВ 

 

Назад к списку