ШЕСТАЯ СЕДМИЦА - ПУТЬ КО ГРОБУ ЛАЗАРЯ.
Великий пост — дорога к Пасхе, а его шестая седмица — путь в Вифанию. Туда, где заболеет, умрет и пролежит несколько дней во гробе Лазарь. Где свершится невероятное — царство смерти отпустит по велению Господа Его праведного друга. И где, по сути, начнется путь Христа на Голгофу, ведь этого чуда Ему не смогут простить фарисеи. Богослужебные тексты шестой седмицы делают эту дорогу в Вифанию зримой, почти осязаемой.
«Се грядет Христос ко граду Виффагии, радуйся Лазарево отечество Вифание, яко тебе покажет чудо велие, Лазаря возставляя из мертвых» (тропарь трипеснца в понедельник шестой седмицы).
Уже с воскресного вечера мы, внимательно вслушиваясь в песнопения, следуем за Христом, который грядет в Вифанию навстречу смерти — ради победы над ней
Но в это же время мы продолжаем свое личное великопостное шествие, цель которого — воспитание души. И в Евангельских событиях, и в притчах Спасителя мы находим примеры для ее воспитания:
«Камень отвалил еси ожесточения Господи, от моего сердца, умерщвленную страстьми воздвигни душу мою Благий, принести Тебе ваиа добродетелей: яко победителю ада, во умилении Владыко сподоби, я́ко да вечный живот улучу, песнословя Твою державу, и благоутробие Твое, едине Человеколюбче» (седален утрени понедельника шестой седмицы).
В отличие от Лазаря, мы сами — своими грехами и страстями — созидаем гроб для своей души. И просим Господа спасти нас, отвалив «камень ожесточения».
История болезни, смерти и печали
Но все же в центре нашего внимания праведный Лазарь — его болезнь, смерть, горе его родных и то, как Христос все это воспринимает. Так потихоньку мы готовимся к дням Страстной седмицы, когда на второй или даже третий план отойдет состояние нашей души, и все мы станем созерцать великие Евангельские события.
В понедельник и вторник шестой седмицы из песнопений мы узнаем: Лазарь тяжело болен, и Христос знает об этом с самого начала смертельной болезни.
«Господи, об ону страну Иордана, плотию проходя, прорекл еси Лазареву болезнь к смерти не быти, но о Твоей Бога нашего славе бывати. слава величию дел Твоих, и вседержительству Твоему: яко низложил еси смерть, за многую милость Человеколюбче» (стихира на Господи воззвах вторника шестой седмицы).
В среду случается страшное и, казалось бы, необратимое — Лазарь умирает, а сестры безутешно рыдают, недоумевая, почему Христос не поспешил на помощь Своему другу, почему не спас его от смерти? Ведь если бы Он был здесь, все случилось бы иначе. Кому из терявших близких не знакомы эти мучительные переживания — «вот если бы тогда…»? Но мы-то знаем, какой радостью и славой Божией обернется это горе.
«Днесь Лазарь умерый погребается, и рыдание поют сего сродницы, якоже Провидец и Бог, страсть предрекл еси: Лазарь успе, учеником провещая, но ныне иду воскресити егоже создах. Сего ради Тебе вси вопием: слава державе крепости Твоея» (седален утрени среды шестой седмицы).
Тело человеческое животворит душа, и как только она уходит, начинается процесс распада, гниения. В Палестине, где климат жаркий, этот процесс еще более стремительный, потому покойных хоронят сразу — в день смерти. О погребении Лазаря также узнаем в среду из церковных песнопений.
В четверг мы в ожидании — скоро Господь придет спасти умершего друга.
«Марфу и Марию вернии подражающе, ко Господу послем Божественная деяния яко молитвы, яко да пришед наш ум воскресит, мертв лежащий люте во гробе лености нечувственный, страха Божественнаго никакоже ощущающий, и действ животных ныне не имущий, зовуще: виждь Господи, и якоже друга Твоего Лазаря древле, Щедре, предстанием воздвигл еси страшным, сице всех оживи, подаяй велию милость» (стихира на Господи воззвах вторника шестой седмицы).
Снова Церковь обращает наше внимание — мертв не только Лазарь, мертв наш ум, убитый леностью, страстями, нерадением. И потому весть о Христе воскрешающем — личная радость для каждого из нас.
Пятница — день Распятия и Крестной Смерти Спасителя, песнопения этого дня всегда устремляют наш ум к подножию Голгофы. Но посмотрите, как тонко на шестой седмице песнотворцы соединяют воспоминания о двух смертях — Христа и Лазаря:
«На Кресте Господи Твоем уснув, преложил еси на сон, Владыко, смерть. Вопил бо еси: друг Лазарь успе, но пойдем возбудити его ныне» (тропарь трипеснца в пятницу шестой седмицы).
Шестую седмицу по праву можно назвать предшественницей Страстной. Как первые капли дождя сообщают нам о приближающемся ливне, так и частная с виду история одного воскрешения (не первого в Евангелии) дарит ощущение приближающейся схватки Христа со смертью.
«Грядущу Ти к Виффагии, топтание Твоих ног, враг ощущаше ад, и ногама Лазаревыма прикасашеся, глаголя: аще восхощет звати Тя Жизнь, не обленися, но изыди: разумех бо мое разрушение вскоре» (тропарь трипеснца в пятницу шестой седмицы).
Могила праведного Лазаря в Вифании
В течение всей недели мы духовно созерцаем предстоящую встречу Христа со смертью — сначала праведного Лазаря, а затем и с Его собственной. Мы не были тогда в Вифании, мы узнали об этом событии из Евангелия. Но с помощью богослужения Церковь делает нас свидетелями этого события, мы начинаем по-настоящему сопереживать Лазарю и видеть, как Христос побеждает смерть.
«Душеполезную совершивше четыредесятницу, возопиим: радуйся граде Вифание, отечество Лазарево. радуйтеся Марфа и Мари́а, того сестры, заутра бо Христос приходит, оживити глаголом умершаго брата: Егоже глас услышав, горький и несытый ад, страхом вострепетав, и вельми возстенав, отпустит Лазаря укройми обязана: Егоже чудеси собор Еврейский удивився, с ваием и ветвьми того срящут, и явятся похваляющии дети, Емуже завидят отцы. благословен Грядый во имя Господне Царь Израилев» (стихира на Господи воззвах субботы шестой седмицы).
Церковь праведного Лазаря на Кипре.
На иконе мы видим сам момент воскрешения праведника. А из Евангелия узнаем о том, как успокоил Христос словами: «Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек» (Ин. 11, 25—26) плачущую Марфу, а вместе с ней и всех нас. Как возмутился Он духом при виде неискренних и лицемерных фарисеев, зная, что чудо не пойдет на пользу их душам. Как прослезился Спаситель, сочувствуя и глубокому горю любящих сестер, и смертному ужасу, который пришлось испытать их брату. И как повелел сделать странное, невозможное — отвалить камень от пещеры, в которой был погребен покойник. «Господи! уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе» (Ин. 11, 39), — робко возразила Марфа. Смердит — это не просто плохо пахнет, это жуткий запах тления, и потому люди, стоящие около пещеры, закрывают носы.
И тем более потрясает чудо, которое Спаситель творит после молитвы Своему Небесному Отцу. Лазарь, в смерти которого не могло быть никаких сомнений, повинуется громкому голосу Творца и Повелителя мира: «Лазарь! иди вон» (Ин. 11, 43). Здесь мы удивляемся сразу двум чудесам: самому воскрешению мертвого человека и тому, что связанный по рукам и ногам погребальными пеленами Лазарь сам смог выйти из пещеры, после чего Господь повелел развязать его. Этот образ очень понятен тем людям, которые приходят к Богу в зрелом возрасте. Бывает, что плохие наклонности связывают душу, подобно погребальным пеленам Лазаря, но человек уже начинает свой удивительный путь к Господу, воскресившему его. И только потом он будет освобожден от этих пут.
Но как ни велико было чудо воскрешения, оно не смогло изменить тех, кто уже возненавидел Бога. Вместо того, чтобы прославить Его всемогущество, первосвященники и фарисеи решают убить Христа. А также «и Лазаря, потому что ради него многие из Иудеев приходили и веровали в Иисуса» (Ин. 12, 10—11). И вновь Церковь в своем богослужении зовет нас в путь — только теперь в Иерусалим, в Гефсиманию, на Голгофу, ко Гробу Спасителя, который станет источником нашего воскресения.
Могила праведного Лазаря
А что же стало с Лазарем, вернувшимся из царства смерти? После того, как воскрес Христос, праведник вместе с сестрами был вынужден покинуть родину и отправиться на остров Кипр. Впоследствии апостолы Павел и Варнава рукоположили его в сан епископа Китии (так раньше назывался город Ларнака на Кипре). Он стал просветителем и добрым пастырем многочисленной христианской общины.
30 лет прожил праведный Лазарь после своего воскрешения. Церковное предание говорит о том, что до конца своих дней он строго постился и никогда не улыбался, так как прикоснулся к неведомой живущим на земле тайне жизни и смерти. Нетленные мощи святого Лазаря были обретены в Китии в мраморном ковчеге с надписью: «Лазарь четверодневный, друг Христов».
Источник: pravoslavie.ru
IV. Воскрешение Лазаря как начаток разрушения ада
и образ будущего воскресения мертвых
«Наступает время, когда мертвые услышат
глас Сына Божия и, услышав, оживут»
(Ин. 5: 25)
Грехопадением Адама и Евы в мир вошла смерть. Все люди, включая ветхозаветных праведников и пророков, по смерти своей шли в ад. Его держава казалась столь непоколебимой и вечной, что даже среди богоизбранного народа появилось немалое число тех, кто «говорил, что нет воскресения, ни Ангела, ни духа» (Деян. 23: 8). И саддукеев, и Марфу, и всех нас, читающих евангельские строки, следовало научить воскресению, уверив в его реальности: «Общее воскресение прежде Твоея страсти уверяя, из мертвых воздвигл еси Лазаря Христе Боже»[30]. На Лазаре исполнились пророческие слова Господа, сказанные Им ранее: «Наступает время, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут» (Ин. 5: 25).
Воскрешением истлевающего мертвеца устои ада поколебались, и для томящихся в нём появилась надежда. В каноне на повечерие пятка седмицы ваий Церковь живописует ад ревнивым существом, которое впервые за тысячелетия владычества над умершими испугалось разорения собственных владений и оттого готово пожертвовать одним пленником, лишь бы не потерять многих: «Молю тя Лазаре, ад рече, востани, изыди от заклепов моих скоро, отыди убо: добро бо мне единаго рыдати горце отъемлема, нежели всех, ихже прежде алча поглотих»[31], «Что не востанеши Лазаре скоро, воззва из долу ад рыдая? что не абие воскрес течеши отсюду? Да не и других ми пленит Христос, воскресив тя»[32]. Святые Отцы единодушно замечают, что не призови Господь конкретного имени, весь ад преждевременно опустел бы, ибо тогда все умершие бы воскресли: «Чтобы, обратив речь вообще к мертвым, не вызвать всех из гробов, Он поэтому и говорит: ‘Лазарь, иди вон!’, тебя одного Я вызываю в присутствии этого народа»[33].
В воскрешении Лазаря Господь ясно показал черты и всеобщего воскресения — великого и страшного таинства, имеющего случиться в последний день. Так, рассуждая о всеобщности воскресения, преподобный Ефрем Сирин замечает, что неслучайно Господь воскресил 3 людей: девочку, лишь только усопшую, юношу, несомого на кладбище, и истлевающего Лазаря: «В доме, на пути и из гроба возвращал Он умерших к жизни, чтобы на всей дороге смерти поставить путемерия, по всей стезе умерших рассеять надежду жизни, и в начале, и в середине, и в конце ее явить воскресение»[34]. Как и воскрешение Лазаря, всеобщее воскресение произойдёт в одно мгновение ока. Ибо не выветрился из пещеры смрад разлагающегося тела, как Лазарь, повинуясь властному слову Господа, вышел навстречу потрясенным иудеям, вышел живой, здоровый, наполненный жизненными соками. Громкий голос Спасителя, воззвавшего: «Лазарь, иди вон!» символизировал великую трубу, которая однажды возгласит всеобщее воскресение. Удивительно и то, насколько вифанское чудо совпадает в деталях с откровением апостола Павла о последнем дне мира: «Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся» (1 Кор. 15: 52).
Наконец, явив свою власть над смертью, Христос показал, что и Сам может воскреснуть, если Ему придётся вкусить смерть и сойти во ад. Для нас же особенно важны слова Господа, обращенные к Марфе и сказанные Им перед совершением чуда: «Верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек» (Ин. 11: 25-26). Евфимий Зигабен, византийский монах-собиратель святоотеческих толкований Четвероевангелия, пишет, что «здесь говорится о верующих во Христа, которые, хотя и умирают смертью на земле, будут жить блаженной жизнью будущего века. А живущие здешней жизнью и верующие не умрут вечной смертью будущего века. Говоря это, Иисус Христос показал, что только в будущем веке есть истинная жизнь и смерть, потому что они не могут изменяться и сменять одна другую, — и что о них-то и нужно больше всего заботиться»[35].
VI. Воскрешение Лазаря как назидание христианам
«Господи! вот, кого Ты любишь, болен» (Ин. 11:3).
Отношение к несчастьям праведников
Как не поколебаться в вере, видя несчастья праведников? Как не посчитать тех, кого посещают болезни и скорби, отверженными Самим Богом? Подобные вопросы задавали всегда и будут задавать до скончания века. Надо просто принять как факт (в том числе и евангельской истории), что угождающие Богу часто страдают и не вдаваться в более тонкие рассуждения. Вот что пишет святитель Иоанн Златоуст в связи с болезнью Лазаря: «Многие соблазняются, когда видят некоторых угодных Богу людей в каком-либо бедствии, когда видят, например, что они подверглись болезни, или бедности, или чему-нибудь другому подобному; а того не знают, что такие страдания свойственны тем, которые особенно любезны Богу. Так вот и Лазарь был из друзей Христовых, а был болен, как это именно говорили и пославшие: ‘вот, кого Ты любишь, болен’ (Ин. 11: 3)»[45].
Спустя несколько веков после смертельной болезни Лазаря подобными вопросами мучился преподобный Антоний Великий: «Господи! отчего некоторые из человеков достигают старости и состояния немощи, другие умирают в детском возрасте и живут мало? Отчего одни бедны, — другие богаты? Отчего тираны и злодеи благоденствуют и обилуют всеми земными благами, а праведные угнетаются напастями и нищетою?»
И он получил ответ, который можно адресовать всем нам, маловерным и сомневающимся в Божием о нас попечении: «Антоний! внимай себе и не подвергай твоему исследованию судеб Божиих, потому что это — душевредно» [46].
«Иисус прослезился» (Ин. 11: 35).
Мера христианского плача
Часто мы видим, как безутешны христиане, потерявшие близкого им человека, словно не христиан хоронят они, словно нет Царства Небесного и не будет всеобщего воскресения. Бывает, наоборот, что смерть близких никак не трогает очерствелые людские сердца.
И то и другое поведение противоестественно человеческой природе, что показал Богочеловек, прослезившись над другом, «образы нам предлагая сердечныя любве»[47]. Преподобный Андрей Критский, творец процитированной песни канона, раскрывает её смысл в «Беседе на четверодневного Лазаря»: «‘Прослезился Иисус’. И тем показал пример, образ и меру, как мы должны плакать об умерших. Прослезился, видя повреждение нашей природы и безобразный вид, какой дает человеку смерть»[48]. То же и святитель Василий Великий: Христос «в некоторую меру и пределы заключил необходимые страстные движения, предотвращая несострадательность, потому что это зверонравно, и не дозволяя предаваться скорби и проливать много слёз, потому что это малодушно»[49].
«Когда же услышал, что [Лазарь] болен,
то пробыл два дня на том месте, где находился» (Ин. 11: 6).
Смиренное поведение
Всемогущий Господь отложил свой приход в Вифанию не только для того, чтобы Лазарь умер, был погребён и начал истлевать, но и для того, чтобы «кто-нибудь не почел неприличным то, что Он по первому слуху спешит показать чудо»[50]. Христос учит нас, насколько бережно и нетщеславно следует распоряжаться Божиими дарами: «Божества Твоего Христе, подавая учеником Твоим образ, в народех смирял еси Себе, утаитися хотя»[51].
Насколько небезопасно тщеславиться полученными от Бога дарами благодати, видно из истории, описанной в «Древнем Патерике» об иноке высокой жизни, который прилюдно сотворил некое чудо:
Авва Антоний услышал об одном молодом монахе, что сотворил на пути такое чудо: увидев некоторых старцев, которые путешествовали и утомились на пути, он велел диким ослам подойти к ним и на себе нести старцев, пока не дойдут до Антония. Когда старцы рассказали об этом авве Антонию, он сказал им: «Мне кажется, что монах сей есть корабль, исполненный благ, но не знаю, войдет ли он в пристань». Спустя несколько времени авва Антоний вдруг начал плакать, рвать на себе волосы и рыдать. Ученики спросили его: «О чем плачешь, авва?» Старец отвечал им: «Сейчас пал великий столп Церкви!» Это он говорил о молодом монахе. «Но пойдите сами к нему, — продолжал он, — и посмотрите, что случилось!» Ученики идут, и находят монаха сидящим на рогоже и оплакивающим грех, который он сделал. Увидев учеников Антония, монах говорит им: «Скажите старцу, чтобы он умолил Бога дать мне только десять дней жизни, — и я надеюсь очистить грех свой и покаяться». Но по прошествии пяти дней он скончался[52].
Каиафа, «будучи на тот год первосвященником,
предсказал, что Иисус умрет за народ» (Ин. 11: 51).
Уважение к священному сану
Каиафа, за деньги получивший должность первосвященника и осудивший Господа на смерть, произнёс пророчество, знаменующее саму суть искупительного подвига Иисуса Христа: «лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб» (Ин. 11: 50). Почему же Дух говорил устами нечестивца? — Потому, отвечает Златоуст, что Каиафа, несмотря на все свои преступления и злой нрав, был законным архиереем: «Удостоившись вполне архиерейства, хотя был недостоин, он пророчествовал, сам не разумея того, что говорил. Благодать воспользовалась только его устами, но не коснулась нечистого сердца… Однако же и при этом Дух еще присущ был им. Только тогда, когда они воздвигли руки на Христа, Он оставил их и перешел на апостолов»[53].
Так и священнослужитель, как бы плохо не жил, является орудием Духа Божия и исполнителем Его Таинств до тех пор, пока с него не сняли священный сан. Оттого так страшно впасть в осуждение священников, пусть даже проводящих нечестивую жизнь, хотя и это часто бывает одной лишь видимостью, ибо, как пишет святитель Игнатий, «бесчестие, нанесенное служителям алтаря, относится к алтарю, к Присутствующему в нем и Поклоняемому Богу».
VII. Воскрешение Лазаря как аллегория исцеления души
Лазарь, четверодневный обитатель мрачной страны мертвых, есть образ нашей души, мертвой добродетелями и издающей смрад греховных навыков. Мало кто из христиан, читающих святые строки о восставлении четверодневного мертвеца, не вздыхал затем вместе с преподобным гимнографом о собственном восставлении и прощении грехов: «Лазаря воздвигл еси Божественным Христе глаголом: и мене многими прегрешеньми умерша возстави, молюся»[54], «Мертва смердяща Лазаря воздвигнувый Христе четверодневна, возстави мя умерша ныне грехи моими, и положена в рове, и темней сени смертней, и яко благоутробен избави и спаси мя»[55], «исхити мя от страстей моих, якоже прежде четверодневна Твоего друга Лазаря»[56], «Мертвеца смердяща, связана повойми, Владыко, воздвигнул еси, и мене связанаго пленицами прегрешений, возстави поюща» [57].
Преподобный Андрей Критский видит в воскрешении Лазаря торжество благодати над мертвящей буквой Закона: «Иисус же, опять скорбя внутренне, приходит ко гробу. То была пещера — мрачное сердце иудеев, и камень лежал на ней — грубое и жестокое неверие. Сказал Иисус: отнимите камень. Тяжелый — непослушания — отвалите камень, чтобы извлечь мертвенное из буквы Писания. Отнимите камень — неудобоносимый ярем Закона, чтобы могли принять животворное Слово благодати. Отнимите камень — покрывающий и отягощающий ум»[58].
Но все вообще Отцы аллегорический смысл воскрешения Лазаря относят к воскрешению нашего внутреннего человека. Наиболее образно, живо и полно пишет об этом блаженный Феофилакт Болгарский[59]: «Ум наш — друг Христов, но часто побеждается слабостью человеческой природы, впадает в грех и умирает смертью духовною и самою жалкою, но со стороны Христа удостаиваемою сожаления, ибо умерший — друг Его. Пусть же сестры и сродницы умершего ума — плоть, как Марфа (ибо Марфа телеснее и вещественнее), и душа, как Мария (ибо Мария набожнее и благоговейнее), придут к Христу и припадут пред Ним, ведя вслед за собою и помыслы исповедания, как те — иудеев. Ибо Иуда — значит исповедание. И Господь, без сомнения, предстанет при гробе, лежащее на памяти ослепление повелит отнять, как бы камень какой-нибудь, и приведет на память будущие блага и муки. И воззовет великим голосом евангельской трубы: выйди вон из мира, не погребайся в житейских развлечениях и страстях; — подобно как и ученикам Своим Он говорил: ‘вы не от мира’ (Ин. 15: 19), а апостол Павел: ‘и мы выйдем к Нему за стан’ (Евр. 13: 13), то есть мир, — и таким образом воскресит от греха умершего, которого раны пахли злобой. Умерший издавал запах потому, что был четверодневен, то есть умер для четырех кротких и светлых добродетелей и был празден и недвижим к ним. Впрочем, хотя и был неподвижен и связан по рукам и ногам, сжат узами собственных грехов и казался совершенно бездеятельным, хотя и по лицу был покрыт платком, так что при наложении плотского покрова не мог видеть ничего божественного, кратко сказать, был в самом худом положении и «по деятельности», которая обозначается руками и ногами, и «по созерцанию», которое обозначается покрытым лицом, — итак, хотя он находится в таком бедственном положении, но услышит: развяжите его добрые и служащие спасению ангелы или священники и дайте ему прощение грехов, пусть он идет и приступит к деланию добра».
Чего да сподобит нас милосердный Господь!
Назад к списку
