ВХОД ГОСПОДЕНЬ В ИЕРУСАЛИМ. ВЕРБНОЕ ВОСКРЕСЕНИЕ

За неделю до Светлого Христова Воскресения Церковь отмечает великий двунадесятый праздник — Вход Господень в Иерусалим, который еще называется Вербным воскресеньем и Неделей ваий. Великий пост заканчивается в пятницу шестой седмицы, а Лазарева суббота и Вербное воскресенье являются переходом от дней Святой Четыредесятницы к периоду Страстной седмицы. Сегодняшний рассказ — о событиях того воскресного дня, когда Господь в великой славе, окруженный ликующей толпой, вошел в Иерусалим, чтобы совсем скоро «нашего ради спасения» претерпеть страдания и Крестную смерть.

Воскрешение Лазаря

И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком (Ин. 11, 44).

Прежде чем говорить о самом Входе Господнем в Иерусалим, вспомним о событиях, тому предшествовавших.

Господь во время Своей земной жизни сотворил множество чудес. Но чудо воскрешения праведного Лазаря прославляется Церковью особо, как доказательство Божественной силы Иисуса Христа и свидетельство о грядущем воскресении мертвых.

Лазарь был другом Спасителя. Он жил в Вифании — селении, которое находилось на отдалении двух с половиной верст от Иерусалима. У Лазаря было две сестры — Марфа и Мария, знакомые нам и по другим евангельским событиям. Эта семья была любима Господом, и, приходя в Иерусалим, Он останавливался у них, чтобы отдохнуть и скрыться от следовавшей за Ним толпы.

И вот однажды Лазарь заболел и умер. По просьбе Марфы и Марии Господь с учениками и в окружении толпы последователей и завистников прибыл в Вифанию. Лазарь уже четыре дня находился во гробе. Марфа, которая отличалась большей живостью характера, услышав о приходе Спасителя, поспешила Ему навстречу рассказать о случившемся горе. Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой,— со слезами говорила она Спасителю.— Но и теперь знаю, что чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог. Иисус говорит ей: воскреснет брат твой. Марфа сказала Ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день. Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. (Ин. 11, 21–25).

Марфа пошла и позвала сестру свою Марию, сказав ей: Учитель здесь, и зовет тебя (Ин. 11, 28). Мария же, придя туда, где был Иисус, и увидев Его, пала к ногам Его и сказала Ему: Господи! Если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой. Иисус, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам воскорбел духом и возмутился и сказал: где вы положили его? Говорят Ему: Господи! пойди и посмотри. Иисус прослезился. Тогда Иудеи говорили: смотри, как Он любил его (Ин. 11, 32–36). По толкованию блаженного Феофилакта Болгарского, Господь допускает Своему человеческому естеству воскорбеть, «чтобы утвердить, что Он был Человек по истине, а не по провидению, а частью для того, чтобы научить нас полагать пределы и меру печали и беспечалью».

Когда прибыли ко гробу, Господь повелел, чтобы отвалили камень от входа (гробы в Палестине устраивались в виде пещеры, вход в которую закрывался большим круглым камнем). В палестинском жарком климате покойников хоронили в тот же день, когда человек умирал, так как очень быстро начиналось разложение. Лазарь находился уже четыре дня во гробе, и трупный смрад был так силен, что даже верующая Марфа на слова Спасителя с удивлением сказала:Господи! Уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе. Иисус говорит ей: не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию? (Ин. 11, 39–40)

Когда отняли камень от пещеры, где лежал умерший, Спаситель возвел очи к небу и вознес молитву, чтобы показать окружающим людям, многие из которых говорили, будто бы Он творит чудеса силою князя бесовского, что Он совершает их в силу Своего полного единства с Богом Отцом. После этого Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон. И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет (Ин. 11. 43–44).

Приговор синедриона

…И не подумаете, что лучше нам, 
чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб (Ин. 11, 50)

Весть об этом великом чуде мгновенно разошлась в народе. Враги Господа пришли в смятение. Первосвященники и фарисеи немедленно собрали синедрион — совет верховного иудейского судилища. Так как совет был закрытым, здесь были «все свои», то члены синедриона прямо поставили вопрос, что делать, чтобы сохранить свою власть и влияние в народе. Некоторые, выступая ревнителями благополучия иудейского народа, говорили о том, что толпа, увлеченная чудесами, может принять Христа за ожидаемого Мессию, который поднимет народное восстание против римлян. Восстание, безусловно, будет подавлено, и, как следствие, Иудея потеряет остатки государственной самостоятельности. Один же из них, некто Каиафа, будучи на тот год первосвященником, сказал им: вы ничего не знаете, и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб (Ин.11,. 49–50).

С этого дня положили убить Его (Ин. 11, 53).

«Осанна в вышних!»

Множество же народа постилали 
свои одежды по дороге,
А другие резали ветви с дерев
и постилали по дороге… (Мф. 21, 8)

Итак, синедрион вынес Господу смертельный приговор. Узнав об этом, Господь удалился из Вифании и находился в городе Ефраим близ Иерихонской пустыни, пока не пришел час выходить на Свои вольные страдания. Этот путь начался со славного и торжественного входа в Иерусалим.

Господь шел в Иерусалим, чтобы испить чашу искупительных страданий за род человеческий, отдать душу Свою за жизнь мира. Перед этим Он послал двух учеников в селение, находившееся по пути, с поручением привести ослицу и молодого осла. В Палестине было мало коней, и они употреблялись почти исключительно для войны. Сесть на коня означало выйти на войну. В быту и для путешествий употреблялись ослы, мулы и верблюды. В мирное время даже цари и вельможи иудейские ездили на этих животных. Так, Господь, въезжая в Иерусалим верхом на осленке, показывает то, что Он идет с миром. У Спасителя и Его учеников не нашлось дорогой сбруи и бархатных попон. Ученики сняли с себя верхнюю одежду и покрыли ею спину осленка. Не было у Христа и вооруженной свиты. Его окружали любимые ученики. Тем не менее Вход Господень в Иерусалим был окружен особой торжественностью и народным ликованием.

…Привели ослицу и молодого осла и положили на них одежды свои, и Он сел поверх их. Множество же народа постилали свои одежды по дороге, а другие резали ветви с дерев и постилали по дороге; народ же, предшествовавший и сопровождавший, восклицал: осанна Сыну Давидову! благословен Грядущий во имя Господне! осанна в вышних! (Мф. 21, 7–9)

«Осанна» в буквальном переводе с древнееврейского языка означает: «спаси же», «даруй спасение». Это восклицание аналогично нашему «да здравствует».

И когда вошел Он в Иерусалим, весь город пришел в движение и говорил: кто Сей? Народ же говорил: Сей есть Иисус, Пророк из Назарета Галилейского (Мф. 21, 10–11).

Народ, наслышанный о чудесах Христовых, встречал Его как Мессию. Ликованию толпы не было предела. Наверное, никто, кроме Самого Христа, не знал в тот момент, что спустя всего несколько дней эти же люди, увидев, что Господь не собирается поднимать вооруженных восстаний и вести иудейский народ к мировому господству, разочаруется и отвернется от Него. Те же люди, что сейчас постилают под копыта осленка свои одежды и не умолкая возглашают: «Осанна в вышних!», спустя всего несколько дней, утомившись от слов Господа о Небесном Царстве и покаянии, закричат: да будет распят (Мф. 27, 22).

Неделя ваий

Величаем Тя, Живодавче Христе, 
осанна в вышних, и мы Тебе вопием: 
благословен Грядый во имя Господне.

Вход Господень в Иерусалим принадлежит к двунадесятым праздникам, но не имеет ни предпразднства, ни попразднства, так как окружен днями Святой Четыредесятницы и Страстной седмицы. Однако богослужение всей предыдущей седмицы ваий, начиная с понедельника, во многих стихирах и тропарях посвящается Входу Господню в Иерусалим, таким образом, приготавливает верующих к самому празднику.

Во время всенощного бдения, на полиелее, совершается освящение ваий (или ветвей вербы). Освященные ваии раздаются, когда люди подходят к Евангелию и иконе, и затем молящиеся стоят с ними во время чтения канона, символизируя встречу Господа, идущего в Иерусалим. Ветви вербы, которые употребляются в Русской Церкви вместо пальмовых ветвей, служат знамением победы Христа над смертью и предвещают Его Славное Воскресение.

В Вербное воскресенье по уставу разрешается вкушение рыбы. Как сказано в Типиконе: «На трапезе утешение, ядим рыбы и вино пием, благодаряще Бога».

источник

От воскрешения Лазаря до входа в Иерусалим

Мы с вами знаем, что двунадесятые праздники, двенадцать главных праздников церковного года, имеют день, который называется предпразднством, день, который предваряет это событие. Нечто подобное предпразднству есть и у праздника Входа Господня в Иерусалим. И это не только богослужебное предварение, но это предварение и хронологическое по истории евангельских событий, и смысловое с точки зрения истории нашего спасения, домостроительства нашего спасения, как называет его православное святоотеческое богословие.

Это предпразднство - Лазарева суббота, или день, когда мы вспоминаем воскрешение праведного Лазаря четверодневного. Он прожил потом ещё довольно долго и умер епископом Китийским на острове Кипр. И в воскрешении Лазаря, и во время торжественного входа в Иерусалим наряду с очень многим прочим мы видим, как утверждается Истина Богочеловечества Господа нашего Иисуса Христа, как сам Господь свидетельствует не в догматических формулировках, но в являемых Им поступках Истину о Нём как о Боге и о человеке - то, что потом, века спустя, будет сформулировано в отточенных, чеканных словах Вселенских Соборов, в особенности 3-го и 4-го. Мы ведь верим с вами в истинного Бога, который стал истинным человеком, в того, кто в личности своей, в ипостаси соединяет неслитно и нераздельно божественную и человеческую природу, в того, кто в едином - как говорят святые отцы - богомужном действии являет нам общение свойств: божественной природы и природы человеческой.

Обратимся к воскрешению Лазаря. Господь приходит в Вифанию, где жили Лазарь и сёстры его Марфа и Мария. Приходит после того, как получил весть о болезни и смерти Лазаря. Встречают Его сёстры с плачем, со скорбью, с невысказанным упрёком в том, что не совершилось здесь чуда исцеления, такого, какое совершалось во многих других весях, по которым ходил Господь наш.

И что же мы видим? Богочеловек плачет. Плачет над Лазарем. Потому что не в расслабленно-просвещенческом, но в христианско-богословском смысле ничто человеческое, кроме греха, Ему не чуждо. Скорбь о болезни и умирании, скорбь о том, что грехом человеческим смерть вошла в бытие мира и человеческого рода, Сыну человеческому не может быть чужда. Он - подлинный человек, и человеческая страдательность и сострадательность не может быть Ему чужда. Но Он же, будучи истинным Богом, Лазаря воскрешает. Лазаря, который пережил уже смерть не только как тление, то есть, разлучение души и тела, но начал переживать смерть как истление по слову преподобного Иоанна Дамаскина, то есть, как распадение тела на составляющие элементы, уже смердел, как мы знаем из евангельского повествования.

И это необыкновенное, величайшее чудо - когда человек, уже начавший разлагаться в своём телесном составе, силой Божией воскрешён к этой жизни - Господь совершает перед свидетелями с тем, чтобы никто из верующих в Него никогда не сомневался: Он есть истинный Бог. Не пророк, не учитель нравственности, не святой, заслуживший от Бога милость, но истинный Бог, Господин смерти и жизни, который возвращает от временной смерти к этой жизни того, кто на путях промысла Божия должен ещё послужить самим фактом своего пребывания на земле к славе Божией.

Вслед за этим мы видим, как по-разному люди отзываются на чудо, совершённое Спасителем. Одни уверяются, но, парадоксально, другие начинают ненавидеть, желают убить не только Христа, но и воскрешённого им Лазаря, который являл собой свидетельство силы и величия Божия. Мы вновь встречаемся с восстанием людей против Бога, с нежеланием даже в величайших чудесах и милостях иметь напоминание о том, что в жизни их Бог и Его правда есть, со стремлением вычеркнуть это до конца из своего существования.

Это же мы увидим и во время входа Спасителя в Иерусалим. Одни будут радоваться, кричать: «Осанна!» и постилать свои одежды, встречать Его пальмовыми ветвями и пребудут в этом даже до конца. Других хватит только на один день, и они потом или присоединятся к тем, кто будет вопить: «Распни, распни Его!», или молчать в эти страшные часы. Но будут и те, кто станет Христу говорить: «Заставь этих людей замолчать. Что они кричат? Зачем всё это происходит? Зачем Ты так входишь в нашу жизнь? Мы готовы были терпеть Тебя, когда Ты бродил по дальним посёлкам, что-то там такое совершал, какому-то нравственному духовному закону учил, но нам не мешал хотя бы здесь, в Иерусалиме, жить так, как людям жить полагается».

Господь входит в Иерусалим всё тем же богомужным действием. С одной стороны - это предельно скромное человеческое, в котором Он никак не выходит из меры своего истощания, действие. Он не окружён воинами, Его не вносят дориносима, на копьях, торжественно как триумфатора, Он не собирает армию против римлян или против Ирода. Ну что въезд на ослёнке встречаемого толпой, переменчивость которой известна каждому человеку? Но с другой стороны, Он входит в свой град, исполняя обетование пророков о своём царском достоинстве. В этот миг, в эти минуты Он - Царь святого града, что и должно было исполниться о Боге по отношению к городу, который Он избрал и благословил. Он входит для того, чтобы потом никто, кто видел это, кто будет читать, читает об этом в Евангелии, не мог сказать, что Он не был Царём во время своего земного служения, что это пророческое свидетельствование о нём не исполнилось. Оно исполняется.

Это праздник, когда Божья сила и божественное истощание, правда человеческая в Сыне человеческом и немощь человеческая в тех, кто Его возненавидел, встречаются друг с другом. Человеческая радость и человеческая переменчивость окружают это столкновение. Мы подходим к тем дням и к тем событиям, в которых всё достигает своего максимального предела.

Вход Господень в Иерусалим, Страстная неделя - это для нас дни, когда не то что жизнь становится другой, но все планки подняты очень высоко. Поэтому мы с вами должны постараться прожить эти дни по максимально возможному для нас пределу, имея в виду и максимально ответственное и сознательное участие в богослужении.

Невозможно будет остаться вне всего того, что в эти дни будет в Церкви воспоминаться и совершаться. И по отношению к мере участия в богослужении, и к тому, чтобы Евангелие было нашим чтением, и день за днём мы шли вслед за Христом, потому что если на каких-то службах мы не сможем быть, то книги-то есть, и можно не остаться вне того, что будет петься и читаться в Церкви. Это время, когда мы максимально требовательны должны быть к себе. Все устали к концу поста. Наряду с некой натянутостью струны, которая предполагает резонанс души на то, что будет совершаться в Церкви, эта натянутость есть и угроза срывов в отношениях с людьми, в том, что лукавый может попытаться всё это обратить на взаимную немирность и обиды. Мы не можем позволить себе обижаться друг на друга и допускать мелочное своё ниспадение перед тем великим, что будет в эти дни совершаться. Дай нам Бог достигнуть всем Светлого Христова Воскресенья.

http://www.taday.ru/text/186239.html