«Главное – знать, что выход есть!» Беседа с психиатром Ольгой Щелоковой

Самоубийства подростков стали для СМИ очередной «горячей» темой, вокруг которой поднимается нездоровый ажиотаж, всякий раз провоцирующий новую волну суицидов. О том, действительно ли эта проблема стоит сейчас особенно остро или просто раздувается в СМИ, и о том, как помочь детям и подросткам не попасть под влияние очередной волны, вызванной этими сообщениями, рассказывает врач-психиатр, специалист по патологии юношеского возраста, преподаватель кафедры душепопечения Православного гуманитарного института «Со-действие» Ольга Щелокова.

– Ольга Андреевна, сейчас в СМИ создается нездоровый ажиотаж вокруг периодически возникающих случаев самоубийства подростков. Действительно ли эта проблема возросла?

– Суицид у подростков – это не экзотическое явление; суицидальные мысли свойственны подростковому и юношескому возрасту. Соответственно, волна публикаций в прессе скорее связана с другими причинами, нежели с тем, что эта проблема встала сейчас как-то особенно остро. В принципе возникновение суицидальных мыслей у подростков закономерно. Самоубийства случались всегда, в любые времена, периодически возникают и всплески подростковой суицидальной активности, которые носят эпидемический характер. Самоубийства каких-то значимых фигур молодежной культуры, вроде Курта Кобейна, ведут к целой серии подражательных суицидов. В свое время были волны самоубийств после публикации повести «Бедная Лиза» Н.М. Карамзина, романа «Страдания юного Вертера» И.-В. Гете и т.д.

Этот феномен существует, потому что подростковая культура по своей сути подражательна. Естественная реакция подросткового возраста – это реакция группирования со сверстниками и подражания друг другу. Подростки осознают себя в противопоставлении миру взрослых, ищут какие-то новые авторитеты, новых кумиров. В рамках существующей культуры формируется подростковая субкультура, и мнение этой среды становится для подростка более важным, чем то, что было усвоено от родителей.

При этом навык решения кризисных ситуаций у подростка еще не развит, а возрастной период, который он переживает, сам по себе очень напряженный. Подростковый возраст вообще самый сложный в жизни человека: идет глобальная перестройка всего организма – биологическая, психологическая; идет процесс взросления: мальчик и девочка превращаются в мужчину и женщину – а ведь все это очень сложные процессы. К тому же на этот период приходится еще и социальная нагрузка: подростковый кризис часто совпадает с возрастом окончания школы и перехода к другой системе обучения и т.д. Все это предъявляет очень большие требования к выносливости человека, в том числе и стрессоустойчивости. Надо сказать, что введение ЕГЭ, хотя его можно ругать по многим параметрам, несколько ослабило напряжение последнего года школы, когда дети готовились одновременно к поступлению в вуз и сдавали школьные выпускные экзамены.

– Есть ли некоторая психическая предрасположенность к суициду? Любой ли человек может совершить суицид?

– Суицид всегда совершается в ситуации схождения нескольких факторов. Среди врачей довольно распространено мнение, что суицид – это всегда следствие психической патологии, но с этим нельзя однозначно согласиться. Конечно, люди, страдающие психическими заболеваниями, совершают суицид достоверно чаще. В части случаев суицидальных попыток у выживших людей выявляют какую-то латентную психическую патологию, но, к сожалению, суициды совершают и психически здоровые люди. Суицид совершается в ситуации, которая является для человека субъективно тяжелой и переживается как непереносимая. Когда одномоментно сочетаются неблагоприятные макросоциальные факторы, такие как ситуация в стране, в обществе в целом, микросоциальный конфликт – в семье, в опорной группе, на которую ориентируется человек, и определенная предрасположенность, уязвимость личности. Когда эти факторы сходятся, это приводит к суициду.

Есть факторы, предрасполагающие к самоубийству. Когда стрессы и негативные события одни за другими падают на точку наименьшей сопротивляемости, наибольшей уязвимости для данного типа личности, для конкретного человека, возникает суицидальная предиспозиция – потенциальная готовность к такой реакции. Дальше вступают в игру те факторы защиты, которые есть у человека. Защитные факторы – это, например, поддержка семьи, ближайшего окружения, или исполнение родительских обязанностей, или мировоззрение и другие.

Одним словом, важно не само событие, а тот отклик в душе и те эмоции, которые оно вызывает у этого человека. Зарубежные авторы говорят о трех «Н» и трех «Б». Три «Н» – это ощущение нестерпимости, нескончаемости и непереносимости того состояния, в котором пребывает человек: он считает, что он не может, не в состоянии, не способен его пережить, и это мучение никогда не закончится. И три «Б» – это безнадежность, бессилие и беспомощность – ощущение того, что помощи ждать неоткуда, ситуация бесперспективна, а своих сил справиться с ней нет. На какое конкретное событие или ситуацию человек даст такую реакцию – это достаточно индивидуально.

В принципе любой человек, попав в непереносимую для него жизненную ситуацию, может отреагировать подобным образом. Нет ничего такого, что бы абсолютно гарантировало, что человек не совершит самоубийство ни при каких обстоятельствах. И нет таких ситуаций, которые вызывают суицид у всех. Одним словом, нет людей, которые на 100 процентов готовы к суициду, и нет таких людей, которые на 100 процентов от него защищены.

– Есть ли определенный склад мышления у людей, совершающих самоубийства?

– Суицидент склонен к представлениям о том, что «дальше будет только хуже»; он исключает возможность благоприятного развития событий – вследствие депрессии, личной оценки сложившихся обстоятельств или специфического склада мышления. Вообще способ мышления, так называемый когнитивный стиль, у людей, склонных к суициду, отличает категоричность, бескомпромиссное деление на «черное» и «белое»; склонность к сверхобобщениям: в их речи можно заметить частое употребление таких слов, как «всегда», «никогда»; отсутствие гибкости мышления, возможности найти другой выход, придумать его, вообще представить себе, что из сложившейся ситуации может быть какой-то еще выход, кроме привычного или желательного (но невыполнимого).

Суициденту часто присуще сочетание таких черт, как импульсивность, взрывчатость, он сложно переносит отказ в немедленном удовлетворении своих желаний; или, напротив, замкнутость, склонность уходить от ситуации, высокая тревожность, неуверенность в себе, ранимость.

Нередко у людей, предрасположенных к суициду, отмечается неустойчивость самооценки. Человек попадает в ловушку: он предъявляет заведомо завышенные требования к себе – всегда и во всем быть на высоте, но эти требования не выдерживают столкновения с реальностью. Человек видит, что он не способен им соответствовать, делает категорический вывод о своей неполноценности, несостоятельности и страдает от этого. В таком случае бывает очень важно смириться со своей неидеальностью, «снизить планку» требований к себе.

Классический пример: идеальный ученик, «круглый отличник» сталкивается с потенциальной угрозой несостоятельности. Он еще только предполагает, что он может получить не ту оценку за экзамен или контрольную, но для него, для его идеальной модели себя даже потенциальная возможность такого «падения» оказывается настолько непереносимой, что приводит к мыслям о суициде.

– Влияют ли на статистику суицидов изменения, происходящие в общественной жизни?

– В целом влияют. Интегрированное общество, где каждый ощущает себя необходимой частью единого целого – общины, группы, в котором есть четкое представление о добре и зле, бесспорные ценности и общие святыни, предохраняет своих членов от суицида. Напротив, в обществе, разорванном на единичные «атомы» людей, не имеющих и не чувствующих общественной поддержки, с релятивистскими, относительными ценностями, уровень суицидов выше.

Подростковый, юношеский возраст – это время мировоззренческого поиска, проверки ценностей, усвоенных от родителей: подходят они мне или не подходят, устоят они перед критической оценкой или нет? То есть некоторая растерянность, пересмотр мировоззренческих установок в подростковом возрасте должны присутствовать. Правда, сейчас в целом можно заметить «перекос» культуры в сторону инфантильности и подростковости, и этот период «переоценки» из временного в жизни человека становится нормативным. Люди стараются оставаться подростками всегда. Конечно, нельзя сказать, что это является конкретной причиной суицида, все-таки для появления мыслей о самоубийстве человек должен чувствовать себя «загнанным в тупик» и не видеть из него другого выхода, но эти особенности нашего общества создают фон.

Свойство подросткового возраста – эмоциональная, аффективная неустойчивость. Настроение у подростков действительно легко меняется, в том числе из-за физиологических особенностей. При этом сила эмоций, напряженность аффекта у подростков велика. Их часто кидает из крайности в крайность; юношескому и подростковому возрасту и в норме свойственен максимализм – или «все отлично!», или «все плохо...»; категоричность оценок, однозначность суждений; нет различения полутонов, умения находить компромиссы, с чем-то смириться; нет опыта выхода из кризисной ситуации, переживания психической травмы. Она случается впервые и достигает такой (субъективно!) силы и тяжести, что представляется непереносимой. Подросток просто не представляет себе, как он сможет ее пережить. К примеру, для взрослого разрыв значимых для него, близких, теплых отношений воспринимается тоже тяжело, но проходит на фоне уже имеющегося опыта расставаний: взрослый человек знает и понимает, что такое случается, отношения заканчиваются, но жизнь продолжается, находятся новые друзья, новые возлюбленные. А для подростка это случается в первый раз.

Подростковому возрасту также свойственен высокий уровень агрессии. Агрессия может быть направлена вовне – на других людей – или внутрь – на себя. Безудержно-агрессивный подросток, привыкший изливать агрессию вовне, не найдя для нее выхода в ситуации злости или обиды, может направить агрессию на себя – это тип агрессивного импульсивного суицида или самоповреждений. Так, например, узнав о разрыве отношений с девушкой из ее телефонного звонка, юноша, лишенный возможности непосредственно выразить ей свой гнев и обиду, разбивает бутылку, которую держит в руке, и наносит себе глубокие самопорезы. И наоборот, тихий, робкий, чувствительный подросток, у которого блокировано выражение агрессии вовне и все его агрессивные импульсы всегда направлены на самого себя, совершает суицидальную попытку, как бы наказывая самого себя.

– Внутрисемейные проблемы влияют на проблему роста самоубийств подростков?

– Семья – это мощный фактор, который влияет на суицидальное поведение в том или ином направлении. Крепкая, гармоничная, дружная семья предохраняет от суицида. Дисгармоничная семья – фактор суицидального риска.

Принято считать, что если у ребенка полная семья, если семья социально адаптирована, то есть родители не пьющие, не наркоманы и т.д., то никаких проблем у него нет. Но такая семья не всегда действительно благополучная семья. В семье все может сводиться только к заботе о теле: ребенок накормлен, одет, на занятиях, и больше никого ничего не интересует. Неполная семья – это, конечно, фактор риска, но родители могут формально оставаться и вместе, но при этом лишь сосуществовать рядом; придя домой, разбегаться по своим «виртуальным норкам»: компьютер, телевизор, любой другой вид социально приемлемых «наркотиков». Во многих формально благополучных семьях вообще не принято разговаривать друг с другом; люди живут на одной территории, но их объединяет только общая хозяйственная деятельность. При этом в семье царит эмоциональная холодность, атмосфера отвержения, игнорирования потребностей друг друга.

Есть семьи с другими искажениями. Например, внешне благополучные авторитарные семьи, где все роли и обязанности прописаны раз и навсегда и не могут быть изменены ни при каких обстоятельствах. В таких семьях могут практиковаться жестокие, унизительные наказания, эмоциональное (и не только) насилие, пренебрежение друг к другу.

А родители, злоупотребляющие, к примеру, алкоголем, могут быть по-своему небезразличны к детям (так, например, отец-алкоголик, протрезвев, вдруг может озаботиться успеваемостью ребенка и выпороть за плохую оценку, а безразличная и холодная в трезвом виде мать в состоянии опьянения ласкает детей и со слезами просит у них прощения…), но их неравномерное, часто противоречивое отношение не назовешь гармоничным и оздоравливающим.

Дисгармоничное воспитание является просуицидальным фактором и формирует уязвимый к суициду тип личности. Например, демонстративные суициды чаще совершают в тех семьях, где отношение к ребенку неравномерное: проявления эмоциональной холодности, отгороженности, отторжения сменяются демонстративными проявлениями любви и заботы.

Демонстративные суицидальные попытки достаточно часто повторяются. Ведь после совершения попытки самоубийства подросток получает порцию заботы и внимания со стороны родителей, но зачастую не учится другим, альтернативным способам решать свои проблемы, в том числе тому, как по-другому можно добиться внимания и поддержки. И когда внимание к нему утихает, подросток просто идет по накатанному пути – повторяет суицидальную попытку.

При этом даже после суицидальной попытки далеко не все родители обращаются к специалистам, поскольку стесняются «вынести сор из избы», опасаются, что ребенок получит клеймо «психа». Люди боятся обращаться даже к психологу, потому что у нас в обществе бытует мнение, что к ним ходят только «слабовольные, ненормальные», а «мы-то справимся своими силами; это была просто случайность; у нас-то все хорошо!» Что можно сделать для своего ребенка в такой ситуации? Прежде всего, хотя бы не стесняться обращаться за помощью.

Главное – помнить, что выход есть. Обычно ситуации, приводящие к суициду детей и подростков, типичны. У школьников в доподростковом возрасте это, в основном, школьные конфликты и конфликты в семье. В подростковом возрасте это конфликты, связанные с любовными отношениями и, опять же, конфликты в семье. Соответственно, существуют модели, схемы решения этих проблем. Существуют экстренные службы, телефоны доверия. Вообще знание о том, что есть возможность обратиться за помощью и быть услышанным, – это очень хороший профилактический фактор. («Телефоны доверия» Российской ассоциации телефонной экстренной психологической помощи по субъектам федерации: http://www.psiholog2000.ru/9.1.html.)

В Москве, например, есть прекрасная суицилогическая служба на базе городской больницы № 20, так называемый кризисный центр, оказывающий консультативную помощь. Есть специализированный подростковый центр при психиатрической больнице № 15, куда можно обращаться до 18 лет, – там занимаются проблемами именно этого возраста. В некоторых случаях показано медикаментозное лечение даже психически здоровым людям, попавшим в непереносимую ситуацию, действующее как временное «обезболивание». Кстати, недавно на заседании Московского общества психиатров я узнала, что уже в июле должна быть возрождена Московская суицидологическая служба: кабинеты суицидологов на базе поликлиник в каждом округе, кризисные стационары и т.п.

В общем, в большом городе есть множество служб, в которые можно обратиться. И в малых городах есть психологи и психиатры, подростковые кабинеты при диспансерах. Если есть какие-то проблемы, надо искать подходящего специалиста: психиатра, психотерапевта, психолога. Пассивный стиль поведения – когда человек сидит, ничего не предпринимая, в ожидании того, что кто-то придет и решит все его проблемы, и при этом даже не обращается за помощью – ребенок также усваивает от родителей. И получается, что единственный способ просигнализировать о том, что нужна помощь, – это суицидальная попытка.

Тема суицида и само слово «суицид» настолько пугающи, что многие люди боятся заговаривать об этом, в том числе со своими детьми, с родственниками, потому что считают, что только упоминание этого слова подтолкнет человека на совершение ужасного поступка. Но на самом деле, напротив, если об этом заговорить, то человек почувствует себя услышанным, понятым и уже получит облегчение.

Не надо прятаться от проблем, делая вид, что их нет. Разговор поможет хотя бы оценить, что происходит на самом деле; возможно, человек ищет повод выговориться. Важна не ваша оценка проблемы (а проблема со стороны может показаться совершенно незначительной!), а то, как сам подросток ее воспринимает, как к ней относится. В детстве, в подростковом возрасте многие события воспринимаются излишне драматично. Ребенок может считать, что о некоторых вещах родителям лучше не говорить, потому что они не смогут это вынести, для них это будет слишком тяжело услышать, это их убьет, – особенно в случае сексуального насилия, домогательств (при которых жертвы особенно склонны винить самих себя).

– На что надо обратить внимание в процессе воспитания ребенка?

– Прежде всего, надо стараться создавать атмосферу доверия в семье, общаться, разговаривать с ребенком, говорить с ним и о своих, и о его переживаниях. Во время таких доверительных разговоров ни в коем случае нельзя обвинять ребенка и говорить ему, что он сам виноват в той ситуации, какая у него сложилась. Родители должны демонстрировать свою способность и готовность решать проблемы, а не прятаться от них и делать вид, что их вообще не существует. Иногда родители неосознанно дают своим детям посыл «лучше не говори мне ни о чем плохом; мне проще этого не знать». Как проблемы ни маскируй, они все равно останутся, и их придется решать. Когда ребенок поймет, что мама или папа выдержат, что с ними можно поделиться любой проблемой, он не будет бояться их расстроить своими признаниями.

Семья должна быть местом, где можно показать свою слабость и рассказать о своих проблемах. Но для этого родителям надо элементарно давать себе труд послушать ребенка и ему что-то рассказать. Это не значит, что надо посадить его перед собой и устроить допрос: «Так, отвечай, что у тебя в школе? Что у тебя с друзьями? Что ты сегодня ел? Не хочешь ли ты свести счеты с жизнью?» Надо спросить ребенка о его настроении, почему он, к примеру, выглядит грустным. Можно вначале рассказать ему о своих переживаниях и событиях за день. Родители должны сами говорить ребенку о своих чувствах, о каких-то ситуациях, рассказывать о том, как они сами находили выход из разных ситуаций. Это покажет ребенку, что о своих чувствах и переживаниях можно говорить и что нет ничего такого, о чем он не может рассказать родителям. Это и есть доверительные отношения в семье. Если же на каждую речь ребенка родители будут реагировать так: «А чего ты хотел?! Ты сам себя так ведешь! Решай свои проблемы сам и не лезь к нам», – то никакого общения не получится.

– Воспитание в духе христианских ценностей может ли в какой-то степени оградить человека от совершения самоубийства?

– Глубокая вера – мощный фактор защиты от суицидальных тенденций вообще. Как и усвоение в детстве понятий, что есть греховные поступки, что самоубийство – это грех. Все это в целом, конечно, влияет позитивно. Но, опять же, есть нюансы… Например, поверхностная, формальная религиозность, когда родители прививают ребенку внешнее следование нормам христианской жизни и поведения, а сами при этом такую жизнь не ведут. Или жесткие, авторитарные семьи, с эмоциональным отвержением, когда от детей требуется только формальное соблюдение дисциплины и показная религиозность. При этом родители не пытаются ребенка заинтересовать, просвещать, показывать ему образец христианского поведения в различных жизненных ситуациях. Ведь учат не словами, а личным примером. Поэтому воспитание в гармоничной семье, да еще с устойчивыми христианскими ценностями – это замечательная основа, которая будет поддерживать человека всю его жизнь. Но только, увы, таких семей не так много.

К сожалению, очень много дисгармоничных православных семей. Это и семьи, которые сконцентрированы на формальном исполнении обрядов, и семьи, где родители находятся в конфликте из-за различия взглядов на воспитание, в том числе на то, надо ли их ребенку участвовать в жизни Церкви. Другие родители настолько увлечены собственной религиозной жизнью, что дети растут как сорная трава, на них никто не обращает внимания. И таких примеров, к сожалению, множество.

– Какова статистика суицидов? Наблюдается ли рост их числа?

– Да, некоторый рост наблюдается, но он не критический, это не всплеск. С 1960–1970-х годов идет стабильное постепенное повышение со своими спадами и подъемами. Перелома в тенденции и снижения статистики пока нет. В 2011 году уровень самоубийств в России составил 27,3 человек на 100 тыс. населения. При этом надо учитывать, что суицидальная статистика достаточно завуалирована: что-то списывается на несчастные случаи. В статистику попадают только случаи, которые невозможно расценить иначе, как самоубийство. В юношеском возрасте на 100 суицидальных попыток может быть 8 завершенных самоубийств, а эти суицидальные попытки ни в какую статистику не попадут. Чем дальше мы удаляемся вглубь времен или от центра европейской цивилизации, тем гуще все покрыто мраком. Великолепная статистика мусульманских стран во многом такова из-за отсутствия регистрации случаев самоубийств.

В 1990-х годах, особенно в 1993, 1994 годах, был всплеск: уровень суицидальности почти вдвое превышал так называемый безопасный порог. В 2000-х годах этот уровень, напротив, сильно снизился: у людей появилась надежда. По критериям Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), относительное благополучие – это не более 20 суицидов на 100 тыс. населения. Повышение этого уровня – показатель глобального неблагополучия общества. Причем есть регионы со стабильно высоким уровнем суицидальности. Например, социально благополучные скандинавские страны входят в первую категорию стран с высокими суицидальными показателями. Или, например, Венгрия, которая демонстрирует хорошие экономические показатели по сравнению с окружающими ее странами бывшего соцлагеря. Среди республик бывшего СССР сейчас неблагополучна Белоруссия, отличающаяся очень высоким уровнем суицида, хотя она относительно экономически стабильна, и страны Прибалтики, которые накрыл экономический кризис. Общее ощущение бесперспективности или наличия перспективы очень важно для человека.

– Влияет ли наследственность на возможность совершения суицида?

– До сих пор ведутся некоторые дискуссии, есть ли «ген суицида», то есть истинно суицидальная наследственность, но воспроизведение суицидального поведения в череде поколений совершенно точно есть, потому что наличие родственников, особенно близких, совершивших суицид, намного повышает риск суицида у остальных членов семьи. То же самое касается и близких людей, друзей. Если происходит самоубийство, это сразу оказывает влияние на всех, кто был с погибшим человеком в достаточно крепкой социальной связи, и повышает предрасположенность этих людей к суициду. Потому что человек впускает в свое сознание, что суицид – это возможный выход. Если самоубийство совершил один из родителей, то существует потенциальная готовность к суициду у детей. Это фактор опасности, который надо учитывать. На вопрос, можно ли помочь предотвратить суицид человеку, находящемуся вне семейного круга, где это произошло, ответ однозначный: да, это возможно. Есть замечательная книга, ориентированная на подростков: Е.М. Вроно. «Предотвращение самоубийства подростков» – о том, как помочь другу в такой ситуации.

– Могут ли родители повлиять на подростка, переломить ситуацию?

– Родители влияют на человека если не всю жизнь, то достаточно долго. Взросление у нас сейчас по срокам отставлено. Что касается подросткового возраста, то тут родители еще могут вовремя спохватиться и что-то сделать. Итоговое решение о суициде и ответственность за это решение человек всегда принимает сам, но окружающие – не просто статичные фигуры, которые создают фон. Они – тоже участники этого процесса. Поэтому повлиять на это решение в той или иной степени окружающие люди могут.

Люди существуют в социуме. Одиночество, кстати, еще один из факторов, располагающих к самоубийству. Включенность в социальную группу, например в приход, – это фактор, который отодвигает это решение, потому что человеку хотя бы потенциально есть на кого опереться. Тем более если на приходе есть человек, с которым можно поговорить, – в идеале это батюшка, с которым у человека сложились доверительные отношения.

Но в любом случае, хорошо, когда есть человек, с которым можно поговорить о своих бедах и который достаточно бережно и внимательно отнесется к этому разговору, проявит сочувствие и не обесценит проблему, подскажет выход, – это всегда мощный фактор поддержки. Если уместно говорить с человеком о вере и Церкви, то можно посоветовать обратиться за помощью в Церковь.

Существует спектр суицидального поведения: от размышлений о нежелании жить, суицидальных намерений – когда человек в уме перебирает способы суицида, – планирования суицида и до собственно суицидальной попытки. Но на этом пути человек всегда подает какие-то сигналы. Меняется поведение, он может об этом заговаривать. Есть такой миф, что те, кто говорит о суициде, его не совершают. Это неправда: люди, которые совершают суицидальные попытки и завершенные суициды, чаще всего дают об этом знать, потому что зачастую смысл суицида – это призыв, он обращен к кому-то. Это еще и способ коммуникации, и к кому этот призыв обращен на самом деле, тоже часто неясно.

Вообще совершить суицидальную попытку достаточно тяжело. Нанести себе самоповреждение – это достаточно серьезное действие против инстинкта самосохранения.

Поэтому нельзя уверенно сказать, что, совершив суицидальную попытку, человек решил именно умереть. Попытка самоубийства – это отчасти призыв о помощи; более того, в 90 процентов случаев это так и есть: человек хочет, чтобы на него обратили внимание. Проблема именно подросткового возраста – сложность обратиться за помощью. Подросток пытается опираться только на собственные силы, ему очень сложно попросить о помощи окружающих, тем более взрослых. Желательно, чтобы родители были теми людьми, которым ребенок доверяет и к которым может обратиться за помощью.

Родителям надо быть внимательнее, если у подростков регулярно стали появляться мелкие бытовые травмы, рисковое поведение – когда человек ищет неприятности. Подросток может уходить гулять по ночам в неблагоприятный район или перебегать дорогу перед едущим транспортом – этакая игра с судьбой. В Америке, где, кстати, «права» дают с 14 лет, родился термин «автоцид» – суицид с помощью транспортного средства. Изрядную долю автомобильных аварий можно отнести к автоциду. Повышенная рискованность вождения, демонстративное пренебрежение безопасностью тоже входят в спектр суицидального поведения.

Нужно также учитывать, что подростковый возраст – это время дебюта многих психических заболеваний, и если у родителей есть какое-то беспокойство и подозрения, лучше перестраховаться и проконсультировать подростка у психиатра, чтобы понять, что это – нормальное течение подросткового возраста или начальный этап заболевания. Должно насторожить любое резкое изменение поведения: жизнерадостный, общительный ребенок вдруг стал замкнутым, угрюмым, раздражительным, или наоборот; какие-то странные, нелепые высказывания, резкое сужение или изменение круга интересов (то, что раньше было интересно и важно, перестает таковым быть; вдруг появляется интерес к тому, к чему раньше подросток не испытывал никаких склонностей). В норме интересы меняются постепенно, тогда, когда к этому есть какие-то предпосылки и т.п. Высказывания о смерти, интерес к теме смерти – на все это лучше обращать внимание.

Родителям надо читать книги по воспитанию, интересоваться детской психологией, больше общаться с ребенком. (Можно порекомендовать еще одну книгу Е.М. Вроно, адресованную родителям: «Поймите своего ребенка». Классические труды – книги Ю.Б. Гиппенрейтер «Общаться с ребенком: как?» и «Продолжаем общаться с ребенком». Недавно мне попалась в принципе неплохая (хотя местами неровная) книга Т. Шишовой «Чтобы ребенок не был трудным». Заинтересованный читатель точно найдет, что почитать по теме! Что касается более «профессиональной» литературы из области психиатрии, то я бы посоветовала книгу А.Е. Личко «Психопатии и акцентуации характера у подростков».)

Многие легкомысленно относятся к своим родительским обязанностям или сводят их к тому, чтобы накормить, одеть, дать образование. Вроде не кричит чадо, не буйствует, в милицию не попадает – и слава Богу. А к ребенку, прежде всего, надо проявлять интерес. Часто важнее посидеть вместе, посмотреть фильм и обсудить его, чем в постоянной суете бегать на несколько кружков, потому что тогда происходит не формальное обслуживание нужд, а общение.

Потом, когда ребенок подрастет, для него становятся более важными друзья, подростковые группы. Это определенный жизненный этап, и его тоже надо пережить.

Но потребность в общении, теплых доверительных отношениях с родителями у ребенка и подростка остается всегда.

Самое важное: для родителей – обращать внимание на ребенка, на его состояние, знать, что происходит в его жизни; для педагогов, психологов – создавать для ребенка возможность обратиться за помощью. А в кризисных ситуациях надо помнить, что есть специалисты, к которым можно и нужно обращаться, и места, где вам всегда окажут помощь.

С Ольгой Щелоковой
беседовала Ольга Степанова

23 марта 2012 года

Назад к списку